Каращук, Альфред Фёдорович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Каращук Альфред Фёдорович

А.Ф. Каращук, 2003
Личная информация
Полное имя

Альфред Фёдорович Каращук

Прозвища

Олег

Гражданство

СССР СССРРоссия Россия

Клуб

МЭИ

Дата рождения

7 июня 1934(1934-06-07)

Место рождения

Россия, Орёл (город)

Дата смерти

10 мая 2013(2013-05-10) (78 лет)

Место смерти

Россия, Москва

Рост

178

Вес

77-80

Каращук Альфред Фёдорович (род. 7 июня 1934, Орёл (город), Россия; умер 10 мая 2013, Москва, Россия) — трёхкратный чемпион СССР по борьбе самбо, двукратный чемпион Европы по дзюдо (1963, 1964) в командном первенстве СССР. Мастер спорта СССР по самбо (1957),[1][2] заслуженный мастер спорта по дзюдо (2007). Ученик Анатолия Аркадьевича Харлампиева. Окончил Московский энергетический институт (МЭИ). Кандидат технических наук. Специалист по патентной экспертизе.



Биография

Став в 1957 году мастером спорта СССР по самбо, начал помогать А.А. Харлампиеву (по предложению Анатолия Аркадьевича) тренировать студентов МЭИ. На чемпионате СССР 1958 года в Минске А. Каращук впервые стал чемпионом СССР в среднем весе (до 77 кг). После завершения выступлений в соревнованиях А.Ф. Каращук сосредоточился на тренерской и преподавательской деятельности. Значительная часть этой деятельности была реализована на кафедре теории и методики спортивных единоборств и тяжёлой атлетики Московской государственной академии физической культуры (МГАФК).

Напишите отзыв о статье "Каращук, Альфред Фёдорович"

Ссылки

  1. vdilyin.blogspot.ru/2013/05/blog-post_11.html В.Д. Ильин. Не ломить, а ловить
  2. www.samoz.ru/print-article.php?id=195 Самозащита без оружия. Непредсказуемый и внезапный

Отрывок, характеризующий Каращук, Альфред Фёдорович

«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.