Кельбаджар
Город
|
Кельбаджа́р, Кельбаджа́ры (азерб. Kəlbəcər)[1], или Карвача́р (арм. Քարվաճառ — «крепость-рынок» или «место продажи камня»[5])[2] — город в Закавказье, в верхнем течении реки Тертер, правого притока Куры. Согласно административно-территориальному делению Нагорно-Карабахской Республики, фактически контролирующей город, центр Шаумяновского района НКР. Согласно административно-территориальному делению Азербайджанской Республики — административный центр Кельбаджарского района Азербайджана.
Данная территория входит в так называемый Пояс безопасности Нагорного Карабаха, находящийся за пределами первоначально заявленной территории НКР, но контролируемый армянскими силами с 1993 года.
Содержание
История
Период античности и средневековья
В античный период территория, на которой находится Кельбаджар, входила в гавар Вайкуник провинции Арцах Великой Армении (с к. IV по нач. VIII вв. — Албанского марзпанства — военно-административного округа в составе сасанидского Ирана)[6][7][8].
С IX по XVI века — это часть армянского княжества Хачен[9][10], а после его распада — армянского меликства Джраберд[11], одного из пяти меликств Хамса.
В XIV веке Верхний Хачен подвергается нашествиям хана Тохтамыша и Тамерлана, в XV веке входит в состав тюркских государств Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу. В армянских источниках впервые упоминается как деревня Каравачар в XV веке[12]. В начале XVI века Хачен вошёл в состав государства Сефевидов. Административно округ Хачен находился в составе Гянджа-Карабахского беглярбекства (впоследствии Гянджинского ханства), которым правил род Зияд оглы из туркоманского племени каджаров[13]. Их власть, однако, распространялась главным образом на равнинный Карабах, население которого было мусульманизировано и тюркизировано, тогда как Нагорный Карабах, где продолжали жить армяне, остался в руках армянских правителей[14].
Курдские племена были переселены персидскими властями в район, расположенный между Нагорным Карабахом и Зангезуром (на территории современных Кельбаджарского, Кубатлинского и Лачинского районов Азербайджана), примерно в 1600 году. Этот шаг имел своей целью ослабить связи армянских правителей Нагорного Карабаха с основными армянскими территориями[15]. Часть более позднего мусульманского (курдского и тюркского) населения Кельбаджарского района (жившего здесь до Карабахской войны начала 1990-х гг.) являлась, таким образом, потомками кочевников-переселенцев из равнинного Карабаха[16]. В 1924 году советский учёный Е. Пчелина побывав с экспедицией в Курдистанском уезде, отмечала, что в средние века здесь бытовало христианско-армянское население, о чём говорили и встретившиеся ей археологические памятники в этом районе. Вытеснение армян со своих земель было зафиксировано ею в курдских народных сказаниях и родословных, говорящих о пришлости курдов в регионе[17].
Надир-шах, занявший персидский престол в 1736 году, для ослабления своих врагов — гянджинских ханов, преданных дому Сефевидов, — переселил многих каджаров (племена отузики, джеваншир и кебирли) из Карабаха в Хорасан и вывел меликов Хамсы из подчинения Гяндже. В 1747 году, однако, гибель Надир-шаха привела к распаду созданного им государства, возвращению из Хорасана сосланных тюркских племён и утрате самостоятельности меликств Хамсы, которые попали в подчинение Карабахскому ханству, созданному Панах Али-ханом.
В 1805 году ханство было присоединено к России, а в 1822 году — упразднено и преобразовано в провинцию Российской империи. В 1840 году Карабахская провинция была переименована в Шушинский уезд, вошедший в состав Каспийской области, с 1846 года — в состав Шемахинской губернии (в 1859 году переименованной в Бакинскую), а с 1867 года — в Елизаветпольскую губернию.
XX век
По данным «Кавказского календаря» 1912 года, в селе Кельбаджар Джеванширского уезда Елизаветпольской губернии проживало 300 азербайджанцев, указанных в календаре как «татары»[18].
В 1930 году в составе Азербайджанской ССР был образован Кельбаджарский район площадью 1936 км², административным центром которого был посёлок городского типа Кельбаджар, с 1980 года получивший статус города[19]. По состоянию на 1970 г., население Кельбаджара насчитывало 5 тыс.
Карабахская война
С началом Карабахской войны Кельбаджарский район, зажатый между НКР и Арменией и отделённый от остальной территории Азербайджана на севере горным хребтом, оказался в полублокаде. С лета 1992 года положение местного населения несколько улучшилось, так как азербайджанцы заняли северную часть НКР и восстановилось сообщение через Мардакерт. После того, как армянские силы отбили обратно Мардакертский район, Кельбаджарский район оказался полностью блокирован (так как перевалы ещё были занесены снегом). Перед занятием района армянскими силами население района составляло около 60 тыс., в основном это были азербайджанцы и курды, которые в дальнейшем были насильно изгнаны из своих домов. В ходе операции по захвату района армянские силы применяли в отношении мирных жителей насилие, вели по ним огонь, захватывали их в заложники[20].
Послевоенный период
С тех пор район полностью контролируется НКР. Его прежнее население размещено на территории Азербайджана в качестве беженцев.
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Кельбаджар"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Согласно административно-территориальному делению Азербайджанской Республики
- ↑ 1 2 3 Согласно административно-территориальному делению Нагорно-Карабахской республики
- ↑ Данный населённый пункт контролируется Нагорно-Карабахской Республикой. Согласно административно-территориальному делению Азербайджана, территория, контролируемая Нагорно-Карабахской Республикой, располагается в пределах Гёйгёльского, Джебраильского, Зангеланского, Кельбаджарского, Кубатлинского, Лачинского, Тертерского, Ходжавендского, Ходжалинского, Шушинского и части Агдамского и Физулинского районов Азербайджанской Республики. Фактически в настоящий момент Нагорно-Карабахская Республика является непризнанным государством, бо́льшая часть которого Азербайджаном не контролируется.
- ↑ [www.stat-nkr.am/2002_2008/5_bnakchut.pdf Статистический ежегодник НКР]
- ↑ Армянское слово «Քար» может быть интерпретировано и как «крепость», и как «камень»
- ↑ Мовсес Хоренаци, кн. II, гл. 14
- ↑ [vehi.net/istoriya/armenia/geographiya/04.html Анания Ширакаци. Армянская география]
- ↑ [www.bvahan.com/ArmenianWay/Great_Armenia/Provinces_Rus/Artsakh.htm Карта провинции Арцах Великой Армении]
- ↑ Шнирельман В. А. Албанский миф // Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье / Рецензент: Л. Б. Алаев. — М.: Академкнига, 2003. — С. 216-222. — 592 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94628-118-6.
- ↑ Howorth, Henry Hoyle(1876) History of the Mongols: From the 9th to the 19th CenturyLongmans, Green, and Co. p. 14
- ↑ [www.armenianhouse.org/raffi/novels-ru/khamsa/meliks1_14.html Раффи. Меликства хамсы.]
- ↑ Լ. Խաչիկյան «ԺԵ դարի հայերեն ձեռագրերի հիշատակարաններ» (Երևան, ՀՍՍՌ ԳԱ հրատ., 1955, Ա հատոր, էջ 24)."...և յարհեպիսկոսութեան այսմ նահանգիս տէր Զաքարիայի Դադի Վանուց վերատեսջի, ի հռչակաւոր երկիրս Ծար, ի գևղս Քարավաճառ,..."
- ↑ [vostlit.info/Texts/rus2/Bakihanov/frametext5.htm Аббас-Кули-Ага Бакиханов, «Гюлистан-и Ирам»], Период V.
- ↑ Шнирельман В. А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье / Рецензент: Л. Б. Алаев. — М.: Академкнига, 2003. — С. 199. — 592 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94628-118-6.
При персидской династии Сефевидов Карабах являлся одной из провинций (бегларбекство), где низменности и предгорья входили в мусульманские ханства, а горы оставались в руках армянских правителей. Система меликств окончательно сложилась в Нагорном Карабахе в годы правления шаха Аббаса I (1587—1629) в Персии. Тогда персидские власти, с одной стороны, поощряли армянских меликов к активным действиям против Османской империи, а с другой, пытались ослабить их, отделив их от основных армянских территорий путём переселения курдских племен в район, расположенный между Арцахом и Сюником. Тем не менее, в XVII—XVIII вв. пять армянских меликств Карабаха составляли силу, с которой приходилось считаться их могущественным соседям. Именно эти горные районы стали тем центром, где возникла идея армянского возрождения и образования независимого армянского государства. Однако борьба за власть в одном из меликств привела к междоусобице, в которую с выгодой для себя вмешалось соседнее кочевое племя сарыджалы, и в середине XVIII в.власть в Карабахе первый раз за всю его историю досталась тюркскому хану
- ↑ Шнирельман В. А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье / Рецензент: Л. Б. Алаев. — М.: Академкнига, 2003. — С. 199. — 592 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94628-118-6.
При персидской династии Сефевидов Карабах являлся одной из провинций (бегларбекство), где низменности и предгорья входили в мусульманские ханства, а горы оставались в руках армянских правителей. Система меликств окончательно сложилась в Нагорном Карабахе в годы правления шаха Аббаса I (1587—1629) в Персии. Тогда персидские власти, с одной стороны, поощряли армянских меликов к активным действиям против Османской империи, а с другой, пытались ослабить их, отделив их от основных армянских территорий путём переселения курдских племен в район, расположенный между Арцахом и Сюником.
- ↑ Анатолий Ямсков. Традиционное землепользование кочевников исторического Карабаха и современный армяно-азербайджанский этнотерриториальный конфликт. Ред. Олкотт М., Малашенко А. М. Московский Центр Карнеги, 1998, с. 180—181:
Потомками осевших кочевников являются также азербайджанцы Лачинского и Кельбаджарского районов Азербайджана, входивших наряду с современным Нагорным Карабахом в состав горной части исторического Карабаха.
Можно попытаться ориентировочно определить сложившуюся в XIX в. картину землепользования и численности населения исторического Карабаха — оседлых земледельцев (армян, живших на территории современного Нагорного Карабаха) и кочевых скотоводов (азербайджанцев и курдов), перекочевывавших со своих зимовок на Мильско-Карабахской равнине на лето в высокогорья Нагорного Карабаха, соседних районов Азербайджана (Кельбаджарского, Лачинского)… - ↑ Е. Г. Пчелина. По Курдистанскому уезду Азербайджана // журнал : Советская этнография. — РСФСР. Народный комиссариат просвещения: Издательство Академии наук СССР, 1932. — № 1. — С. 109-110. Оригинальный текст (рус.)
Наступательный процесс курдской миграции шёл, по-видимому, в связи с рядом войн Персии и Турции.
В нынешнем Курдистанском у. Азербайджана курды появились не ранее XV — XVI вв. Об этом говорят прежде всего народные сказания. Например, родословная фамилии Ильясовых из сел. Огундара, выводящая свой род из Диарбекира,1 или рассказы о вытеснении армянского населения с земель района сел. Шальва — Ардашев и занятие их курдами из Хорасана в Персии. 2 О том же говорят и встретившиеся мне археологические памятники в этом районе, указывающие на христианско-армянское население, бытовавшее здесь в средние века. За то, что курды осели в этих местах около 1589 г., т. е. во время турецко-персидской войны, говорит принадлежность курдов Азербайджанского уезда к Шиитам (под влиянием Персии), тогда как те же племена курдов „ Курманджи ", живущие в Эриванской губ. бывш. Турции, в настоящее время или сунниты шафиитского толка, или иезиты.Некто Хаджи-Хусан, о котором говорят, что он был Сеид, прибыл в Зангезурский участок с десятью семействами ив курдов в царствование Персидского государя Шаха Исмаила. При его появлении деревнями Шальва и Карабайрамлы, составлявшими одно селение, управлял армянин Зур-Кешиш. Земля означенной деревни называлась Шальва, а Кара-Байрамлы было имя племени, пришедшего из Хорасана. Другой армянин, в ведении которого были следующие деревни, а именно: Ардашав, Вагазин, Печаниз и Курт-Каджи, был некто Ширин-бек; Хаджи-Хусан убил Зур Кешиша, а Ширин-бек убежал.. Армянские деревни были разорены, и жители разбежались. Затем Хаджи-Хусан с означенными 10-ю семействами занял пустыни „в Ардашаве и Вагазине"
- ↑ [irakly.org/plugins/editors/xinha/plugins/ImageManager/demo_images/5Population/168.jpg Кавказский календарь. Тифлис 1912]
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/152882 Кельбаджар] — статья из Большого Энциклопедического словаря
- ↑ Human Righs Watch/Helsinki. VII. The Republic of Armenia as a party to the conflict // Azerbaijan. Seven Years of Conflict in Nagorno-Karabakh. — New York • Washington • Los Angeles • London • Brussels. — December 1994. — P. 67-73. — ISBN 1-56432-142-8.
- ↑ [news.am/rus/news/206034.html Городской совет калифорнийского города Пико Ривера единогласно принял резолюцию, по которой города Карвачар (НКР) и Пико Ривера названы городами-побратимами.]
Ссылки
- [www.fallingrain.com/world/AJ/26/Kalbacar.html Kalbacar, Azerbaijan]
- [www.youtube.com/watch?v=9x69LOoIr-0&feature=related Видео о раскопках на территории Хандабердского монастыря]
Отрывок, характеризующий Кельбаджар– Да нет же.И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек. – Ты куда положил, Ростов? – Под нижнюю подушку. – Да нету. Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было. – Вот чудо то! – Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их. Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было. – Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке. – Я не входил. Где положили, там и должен быть. – Да нет… – Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите. – Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил. Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова. – Г'остов, ты не школьнич… Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание. – И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка. – Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю! Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку. – Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену. – Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз. Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку. – Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь. – Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери. – А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его. Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза. – Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так… Он не мог договорить и выбежал из комнаты. – Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов. Ростов пришел на квартиру Телянина. – Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера. – Нет, ничего. – Немного не застали, – сказал денщик. Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина. Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина. – А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови. – Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол. Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге. – Пожалуйста, поскорее, – сказал он. Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину. – Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом. С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек. – Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он. Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел. – Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду. Ростов молчал. – А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же. Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет». – Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение. – Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом. – Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин. Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело. – Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться… – Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов. – Я… Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья. – Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!… Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать? – Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру. – Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира. Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона. – А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица. Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался. – Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так… – Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл… – Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение… – Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира? Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой. – Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил. – Не осадил, а сказал, что я неправду говорю. – Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться. – Ни за что! – крикнул Ростов. – Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно? Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова. – Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо! И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова. – Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну! Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера. – Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?… – Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу. – Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный. – Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с. – Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить? Денисов засмеялся. – Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен. – Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу… – Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова. – Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов. – Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр. – Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов. В комнату вошел Жерков. – Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему. – Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем. – Врешь! – Сам видел. – Как? Мака живого видел? с руками, с ногами? – Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал? – Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани? – Тут, брат, у нас, такая каша второй день. Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать. – Поход, господа! – Ну, и слава Богу, засиделись. Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста. День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля. Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду. Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве. – Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий. – Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный! – Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением. – И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться. Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились. – А ведь хорошо бы, господа! Офицеры засмеялись. – Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы! – Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее. Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку. – Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают? На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе. Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу. – Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он. – Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши. – Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий. – Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть. – Очень хорошо, – отвечал Несвицкий. Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло. – Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору. – Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки. – Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер. И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили. – Первое! – послышалась команда. Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула. Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление. Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий. Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его. Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться. – Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать. Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка. |