Карданов, Охид Муссович

Охид Муссович Карданов
Дата рождения	1924(1924)
Место рождения	аул Псаучье-Дахе, Карачаево-Черкесская АО, РСФСР, СССР
Дата смерти	23 июля 1944(1944-07-23)
Место смерти	Августов, Белостокская область, Белорусская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	кавалерия
Годы службы	1943—1944
Звание	рядовой
Часть	65-й кавалерийский полк, 32-я кавалерийская дивизия
Сражения/войны	Великая Отечественная война Белорусская операция (1944)
Награды и премии

Охи́д Муссо́вич Карда́нов (1924—1944) — пулемётчик 65-го Краснознамённого кавалерийского полка 32-й Смоленской Краснознамённой ордена Суворова II степени кавалерийской дивизии 3-го гвардейского Гродненского ордена Ленина кавалерийского корпуса 2-го Белорусского фронта, рядовой. Герой Российской Федерации (1998).

Биография

Родился в августе 1924 года в ауле Псаучье-Дахе Карачаево-Черкесской автономной области (ныне в составе Хабезского района Карачаево-Черкесской Республики). Черкес. Окончил школу на родине, затем учился в педагогическом техникуме в Черкесске.

В апреле 1943 года призван в Красную Армию. После обучения в запасных частях в станице Апаринской (Ростовская область) направлен в действующую армию. В боях Великой Отечественной войны с сентября 1943 года. Воевал в составе 65-го кавалерийского полка 32-й Смоленской кавалерийской дивизии 3-го гвардейского кавалерийского корпуса, проявляя отвагу и геройство. Особенно отличился в ходе наступательных сражений Белорусской стратегической операции.

Так, за день боя 23 июня 1944 года огнём своего пулемёта уничтожил до 150 солдат и офицеров противника, 5 пулемётных расчетов врага, 2 миномётных расчета, подбил 10 автомашин.

В бою 16 июля 1944 года у села Пышки пулемётным огнём отразил четыре контратаки противника, нанеся ему значительный урон.

Подвиг

В бою 23 июля 1944 года при взятии города Августов Белостокской области Белорусской ССР (ныне в Подляском воеводстве в Польше) отразил 6 контратак врага, уничтожив при этом до 60 его солдат и офицеров. В последней контратаке сражался до последнего патрона. Когда окончились все боеприпасы и немцы подошли вплотную, рядовой Охид Карданов вынул и выбросил затвор пулемёта, чтобы противник не мог воспользоваться его оружием. Вступил в рукопашную схватку и погиб в этом бою. Посмертно представлен к званию Героя Советского Союза, но награждён не был. Спустя месяц был посмертно награждён орденом Отечественной войны I степени.

За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов, Указом Президента Российской Федерации № 749 от 30 июня 1998 года рядовому Карданову Охиду Муссовичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Награды

• Герой Российской Федерации (1998)
• ордена Отечественной войны I (1944) и II степеней
• орден Красной Звезды (1944)
• орден Славы III степени
• медаль «За отвагу»
• медаль «За боевые заслуги»

Память

В ауле Псаучье-Дахе О. М. Карданова установлен бюст Героя, там же в 2008 году его имя присвоено средней школе.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11422 Карданов, Охид Муссович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Карданов, Охид Муссович

– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.