Карельский национальный округ

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карельский национальный округ
Страна

СССР

Статус

Национальный округ

Входит в

Калининскую область

Включает

5 районов

Административный центр

Лихославль

Официальный язык

русский, карельский

Население (1938)

170 тыс. человек

Плотность

29,5 чел./км²

Национальный состав

русские, карелы (56%)

Площадь

5769 км²

Каре́льский национа́льный о́круг — административно-территориальная единица СССР, существовавшая с 9 июля 1937 по 7 февраля 1939 года[1].

Округ входил в состав Калининской области и располагался на территории с компактным проживанием карел. Центром округа был город Лихославль.





История

8 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос об организации в составе Калининской области Карельского национального округа. В постановлении было сказано:

1. Принять предложение Калининского обкома ВКП(б) об организации в Калининской области Карельского национального округа с центром в городе Лихославле.
2. Поручить Совнаркому РСФСР выделить необходимые средства на организационные расходы, связанные с образованием округа.

На основании этого решения Политбюро ЦК ВКП(б), 9 июля 1937 года Президиум ВЦИК принял постановление, которым предусматривалось образовать в Калининской области Карельский национальный округ с центром в городе Лихославле, в составе Лихославльского, Новокарельского, Рамешковского, Максатихинского районов и вновь образуемого из карельских сельских Советов Спировского района — Козловского района.

5 февраля 1939 года политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о ликвидации Карельского национального округа. 7 февраля 1939 года Президиум Верховного Совета РСФСР издал Указ № 696/86 «О ликвидации Карельского национального округа».

Административное деление

В состав округа было 5 районов, 128 сельсоветов, 834 колхоза, на территории округа проживало 170 тысяч населения, из них 95 тысяч – карелы. Вне округа остались карелы Весьегонского, Сандовского, Краснохолмского, Зубцовского, Сонковского, Молоковского, Вышневолоцкого и Есеновицкого районов, на территории которых проживало тогда 26,6 тысячи карел. Из этих районов стали переселять карельские кадры руководителей, учителей, активистов на территорию национального округа.

Округ состоял из 5 районов и 1 города окружного подчинения — Лихославля[2]:

Район Центр Площадь, тыс. км² Число сельсоветов и
рабочих посёлков
Козловский с. Козлово 0,6 14 с/с
Лихославльский г. Лихославль 1,3 35 с/с и 1 пгт
Максатихинский пгт Максатиха 2,0 24 с/с и 1 пгт
Новокарельский с. Толмачи 0,7 24 с/с
Рамешковский с. Рамешки 1,2 31 с/с

Промышленность

На территории округа была слаборазвитая промышленность, которая включала в себя местную промышленность, в ней работали 589 человек, туда входили 10 электростанций, 5 типографий, 45 молокозаводов и 44 пекарни.

Кроме местной, развивалась промышленность колхозов, которая включала в себя 4 кирпичных завода, 6 черепичных заводов, 21 валяльные мастерские, 573 кузницы и 3 рыболовецкие артели, в колхозной промышленности работали 1176 человек.

Культура

Издавалась газета «Карельская правда» (Karielan tozi), работала 101 карельская школа (всего школ было 242), педучилище, 64 библиотеки, 6 клубов, 2 музея, театр.

Напишите отзыв о статье "Карельский национальный округ"

Примечания

  1. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=225&sid=767186 Государственный архив Тверской области. Путеводитель. Часть 2. 2006] (рус.). — Справка об изменениях в административно-территориальном делении Тверской губернии — Калининской области. Проверено 16 февраля 2010. [www.webcitation.org/65nqp9F87 Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
  2. СССР. Административно-территориальное деление союзных республик. — М.: Изд-во «Власть Советов», 1938. — С. 47. — 327 с.

Ссылки

  • [region.library.tver.ru/cgi-bin/fulltext_opac.cgi?show_article=2837 Карельский национальный округ в энциклопедическом справочнике Тверской области]
  • [www.tverinkarielat.ru/catalogue/id/108 А. Н. Головкин «Карельский национальный округ»]


Отрывок, характеризующий Карельский национальный округ

Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.