Гуйвартс, Карел
Поделись знанием:
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
(перенаправлено с «Карел Гуйвартс»)
| Карел Гуйвартс Karel Goeyvaerts | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
Карел Гуйвартс (нидерл. Karel Goeyvaerts; 8 июня 1923, Антверпен — 3 февраля 1993, там же) — бельгийский композитор-сериалист.
Гуйвартс учился в Антверпене и Париже (1947—1951)[1], где был учеником Дариюса Мийо[1] и Оливье Мессиана[1]. В 1951 году Гуйвартс участвовал в летней школе современной музыки в Дармштадте, где познакомился и сблизился с Карлхайнцем Штокхаузеном[2] (в том числе на почве общей приверженности католицизму). Произведения Гуйвартса 1950—1951 гг. принадлежат к первым образцам «чистого» сериализма в музыкальной истории[3].
Напишите отзыв о статье "Гуйвартс, Карел"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Karel Goeyvaerts [www.jstor.org/stable/3687127 Paris---Darmstadt 1947-1956. Excerpt from the Autobiographical Portrait] (англ.) // Revue belge de Musicologie / Belgisch Tijdschrift voor Muziekwetenschap : журнал. — 1994. — Vol. 48. — P. 35--54.
- ↑ Richard Toop [www.jstor.org/stable/741492 Stockhausen and the Sine-Wave: The Story of an Ambiguous Relationship] (англ.) // The Musical Quarterly : журнал. — 1979. — Vol. 65, no. 3. — P. 379--391.
- ↑ Mark Delaere [journals.cambridge.org/action/displayAbstract?fromPage=online&aid=5583144 Karel Goeyvaerts: a Belgian Pioneer of Serial, Electronic and Minimal Music] (англ.) // Tempo (New Series) : журнал. — 1996. — Vol. 195. — P. 2--5. — DOI:10.1017/S0040298200004708.
Литература
- The artistic legacy of Karel Goeyvaerts: a collection of essays, ed. M. Delaere. Bruxelles, 1994.
|
Это заготовка статьи о композиторе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гуйвартс, Карел
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
