Земан, Карел

Карел Земан
Karel Zeman
Дата рождения:	3 ноября 1910(1910-11-03)
Место рождения:	Остромерж
Дата смерти:	5 апреля 1989(1989-04-05) (78 лет)
Место смерти:	Злин
Гражданство:	Чехия
Профессия:	кинорежиссёр, мультипликатор, сценарист

Карел Земан (чеш. Karel Zeman; 3 ноября 1910, Остромерж — 5 апреля 1989, Злин) — чешский режиссёр, мультипликатор и сценарист. Является одним из основателей чешской кукольной мультипликации.

Биография

Карел Земан родился 3 ноября 1910 года в Остромерже. Был старшим братом Борживоя Земана, также кинематографиста, режиссёра пародийного детектива «Призрак замка Моррисвилль». С детства любил куклы и часто устраивал дома кукольные представления, даже основал свой кукольный театр, но тот просуществовал недолго. В Париже поступил в Художественно-промышленную школу. В 1942 году начал работать в киноателье в городе Злине, где сделал свой первый мультипликационный фильм «Рождественский сон». Затем режиссёр снимает несколько мультфильмов с постоянным персонажем паном Прокоуком. Вместе с Герминой Тырловой и Иржи Трнкой Земан становится основателем чешской кукольной мультипликации. В 1949 году художник снимает свой первый цветной мультфильм - «Вдохновение», в котором использовал фигурки из цветного стекла. В своём первом полнометражном мультфильме, «Клад Птичьего острова» (1952), Земан соединил рисованную и кукольную анимацию.

В 1955 году выходит первый полнометражный комбинированный трюковый фильм Земана - «Путешествие к началу времён», в котором режиссёр сочетает игру актёров с кукольной анимацией и объёмными макетами . Международную известность Земану принес его следующий фильм - «Губительное изобретение» (1958; в советском прокате «Тайна острова Бэк-Кап»), снятый по мотивам романа Жюля Верна «Флаг Родины». В этом фильме окончательно оформился стиль режиссёра. Объединяя игру актёров с различными видами анимации, объёмными макетами и рисованными задниками, Карел Земан стилизует фильм под гравюры первых иллюстраторов романов французского писателя . Фильм получил Гран при на Всемирной выставке 1958 года в Брюсселе; критики и журналисты сравнивали режиссёра с Жоржем Мельесом. Найденного стиля художник придерживался и в последующих трюковых фильмах: в «Бароне Мюнхгаузене» (1962) отправной точкой для него стали рисунки Гюстава Доре, а в «Хронике шута» (1964; в советском прокате «Два мушкетёра») - гравюры XVII века. По мотивам произведений Жюля Верна Земан снял ещё два фильма - «Похищенный дирижабль» (1967) и «На комете» (1970).

В начале 1970-х годов у Земана неожиданно отказало зрение, и ему пришлось перенести тяжёлую операцию хрусталиков глаз. Ослабшее зрение не позволяло режиссёру снимать новые комбинированные фильмы, и он вернулся к «чистой» анимации. Теперь художник работает в технике плоской бумажной марионетки. В этой технике он снимает три полнометражных мультфильма: «Тысяча и одна ночь» (1974), «Крабат - ученик колдуна» (1977) и «Сказка о Гонзике и Марженке» (1980; последний фильм Земана).

Карел Земан скончался 5 апреля 1989 года.

В октябре 2012 года в Праге открылся музей Карела Земана.

Фильмография

Мультипликация :

• «Рождественский сон» (в 1946 году закончил вторую версию)
• «Хомяк»

Цикл о пане Прокоуке:

• «Подкова на счастье»
• «Пан Прокоук — бюрократ»
• «Пан Прокоук в искушении»
• «Пан Прокоук — изобретатель»
• «Пан Прокоук снимает»
• «Пан Прокоук — друг животных» (1955)
• «Пан Прокоук — детектив»
• «Пан Прокоук — акробат» (1959)

Другие мультфильмы:

• «Вдохновение» (1949)
• «Король Лавра» (1950)
• «Клад Птичьего острова» (1952)
• «Тысяча и одна ночь» (1972—1974)
• «Крабат — ученик колдуна» (1977)
• «Сказка о Гонзике и Марженке» (1980)

Кинофильмы :

• «Путешествие к началу времён» (1955)
• «Тайна острова Бэк-Кап» (1958)
• «Барон Мюнхгаузен» (1962)
• «Хроника шута» (1964)
• «Похищенный дирижабль» (1967)
• «На комете» (1970)

Ссылки

• [www.kinocomment.ru/director-16427.html Режиссёр Карел Земан, биография, фильмография]

Отрывок, характеризующий Земан, Карел

– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.