Карепов, Николай Николаевич

Карепов Николай Николаевич
Дата рождения	3 января 1860(1860-01-03)
Место рождения	Российская империя
Дата смерти	13 августа 1926(1926-08-13) (66 лет)
Место смерти	Югославия
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Звание	Генерал-лейтенант
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии

Николай Николаевич Карепов (1860—1926) — русский военачальник, генерал-лейтенант.

Биография

Родился 3 января 1860 года в православной семье.

Образование получил во 2-м Санкт-Петербургском реальном училище.

В военную службу вступил 1 сентября 1877 года. Затем окончил 2-е военное Константиновское училище, откуда был выпущен подпоручиком (ст. 08.08.1879) с зачислением по армейской пехоте и с прикомандированием к лейб-гвардии Павловскому полку с чином прапорщика гвардии (с. 08.08.1879). Подпоручик гвардии (ст. 30.08.1883). Поручик гвардии (ст. 01.01.1885). Штабс-капитан (ст. 30.08.1890). Капитан (ст. 30.08.1894). Командовал ротой и батальоном.

Полковник (ст. 06.12.1899). Участник русско-японской войны 1904—1905 годов. Командир 145-го пехотного Новочеркасского полка с 25 июля 1904 года.

Генерал-майор (пр. 15.01.1909; ст. 15.01.1909; за отличие). Командир 1-й бригады 40-й пехотной дивизии с 15 января 1909 года.

Участник Первой мировой войны, принимал участие в походе в Восточную Пруссию. Командующий 30-й пехотной дивизией с 4 ноября 1914 года. Генерал-лейтенант (пр. 28.02.1915; ст. 08.11.1914; за отличия в делах…) с утверждением в должности. На 10 июля 1916 года находился в том же чине и должности.

После Октябрьской революции служил в РККА. Затем перешел на сторону ВСЮР. Участник Белого движения на юге России.

Затем находился в эмиграции в Югославии.

Умер в Кладово (Сербия, Югославия) 13 августа 1926 года.

Награды

• Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени (31 марта 1916) и «Золотым оружием» (3 декабря 1909).
• Также награждён орденами Св. Станислава 2-й степени (1902); Св. Анны 2-й степени с мечами (1905); Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1906); мечи к ордену Св. Станислава 2-й степени (1906); Св. Владимира 3-й степени (1912); Св. Анны 1-й степени с мечами (ВП 26.02.1915); Св. Станислава 1-й степени с мечами (ВП 26.02.1915); Св. Владимира 2-й степени с мечами (ВП 18.03.1916).

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=165 Карепов Николай Николаевич]

Отрывок, характеризующий Карепов, Николай Николаевич

– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.