Карижский, Григорий Иванович

Григорий Иванович Карижский
Дата рождения	21 ноября 1895(1895-11-21)
Место рождения	село Фитинино, ныне Котовский район, Волгоградская область
Дата смерти	5 февраля 1971(1971-02-05) (75 лет)
Место смерти	Киев
Принадлежность	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Род войск	Воздушно-десантные войска , Пехота
Годы службы	1915—1917 1918—1938 1939—1940 1941—1958
Звание
Командовал	88-й кавалерийский полк 32-я воздушно-десантная бригада 202-я воздушно-десантная бригада 36-й стрелковый корпус 18-я гвардейская стрелковая дивизия 30-я гвардейская механизированная дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии

Григорий Иванович Карижский (21 ноября 1895 года, село Фитинино, ныне Котовский район, Волгоградская область — 5 февраля 1971 года, Киев) — советский военный деятель, генерал-майор (1 октября 1942 года). Герой Советского Союза.

Начальная биография

Григорий Иванович Карижский родился 21 ноября 1895 года в селе Фитинино, ныне Котовского района Волгоградской области в крестьянской семье.

Окончил шесть классов неполной средней школы.

Военная служба

Первая мировая и гражданская войны

В мае 1915 года был призван в ряды Русской императорской армии. В 1917 году окончил школу прапорщиков. В ноябре 1917 года был демобилизован из рядов армии в чине прапорщика.

В феврале 1918 года был призван в ряды РККА и был назначен на должность помощника коменданта ревкома города Камышин, в апреле — на должность командира роты всевобуча Камышинского РВК, в сентябре — на должность командира роты 1-го отдельного Царицынского кавалерийского эскадрона, а в январе 1919 года — на должность командира эскадрона Камышинского кавалерийского полка. Воевал на Южном фронте против войск под командованием генерала А. И. Деникина.

В 1919 году вступил в ряды ВКП(б).

В июле 1920 года в бою в районе населённого пункта Большой Токмак Карижский был ранен и попал в плен, но в этот же день бежал. Постановлением РВС РСФСР за героизм в боях в 1920 году был награждён орденом Красного Знамени.

Межвоенное время

В марте 1921 года был назначен на должность помощника командира 29-го кавалерийского полка 5-й кавалерийской дивизии.

В 1922 году окончил Таганрогскую высшую кавалерийскую школу, а в 1924 году — Ленинградскую высшую кавалерийскую школу.

В июне 1924 года был назначен на должность помощника командира по хозяйственной части 30-го и 25-го кавалерийских полков 5-й кавалерийской дивизии, в октябре 1927 года — на должность начальника штаба 76-го и 92-го кавалерийских полков в Северо-Кавказского военного округа, а в декабре 1932 года — на должность командира 88-го кавалерийского полка 12-й кавалерийской дивизии.

В феврале 1938 года Карижский был уволен из рядов РККА по ст. 43, п. «б» и находился под следствием органов НКВД. В декабре 1939 года был восстановлен в рядах РККА и был назначен на должность начальника хозяйственного снабжения 18-й горнокавалерийской дивизии.

В январе 1940 года Карижский снова был уволен из рядов РККА по ст. 43, п. «а» и находился под следствием органов НКВД, но в марте 1941 года был освобожден, восстановлен в РККА и назначен на должность заместителя командира 12-й стрелковой дивизии Дальневосточного фронта.

Великая Отечественная война

В июле 1941 года был назначен на должность командира 32-й, затем — на должность командира 202-й воздушно-десантных бригад Дальневосточного фронта, а в августе 1942 года — на должность заместителя командующего войсками 15-й армии там же.

С мая 1944 года генерал-майор Григорий Иванович Карижский был слушателем курса тактики Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, по окончании которого с августа того же года состоял в распоряжении Военного совета 3-го Белорусского фронта.

В сентябре был назначен на должность заместителя командира 36-го стрелкового корпуса. С 13 ноября по 1 декабря 1944 года временно исполнял должность командира корпуса, занимавшего оборону на рубеже город Гумбиннен — посёлок Голдан — город Даркемен. Принимал участие в Белорусской и Гумбиннен-Гольдапской операциях.

В декабре 1944 года был назначен на должность командира 18-й гвардейской стрелковой дивизии, участвовавшей в Восточно-Прусской и Инстербургско-Кенигсбергской операциях. Дивизия в январе 1945 года отличилась в ходе освобождения города Инстербург. За успешное ведение боёв дивизии было присвоено почётное наименование «Инстербургская». Продолжив наступление, дивизия вышла к заливу Фришес-Хафф (10 км южнее города Кёнигсберг), освободила город Бранденбург и наряду с другими соединениями — город Кёнигсберг.

10 апреля 1945 года дивизия вышла на Земландский полуостров и вступила в бой с противником на косе Фришес-Нерунг, и в ночь на 1 мая 1945 года завершила его разгром. За образцовое выполнение заданий командования в боях при овладении города Кенигсберг дивизия была награждена орденом Суворова 2 степени. За мужество и отвагу, умелое командование дивизией Карижский также был награждён орденом Суворова 2-й степени.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 мая 1945 года за образцовое командование дивизией и проявленные при этом личное мужество и героизм гвардии генерал-майору Григорию Ивановичу Карижскому присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 5372).

Послевоенная карьера

С окончанием войны генерал-майор Карижский продолжил командовать этой дивизией. В декабре 1945 года был назначен на должность командира 30-й гвардейской механизированной дивизией (город Кёнигсберг).

В 1948 году окончил курсы усовершенствования офицерского состава при Военной академии бронетанковых и механизированных войск Советской Армии имени И. В. Сталина.

В марте 1955 года был назначен на должность помощника командующего — начальника отдела боевой подготовки штаба 6-й армии (Северный военный округ), а в марте 1957 года — на должность заместителя командующего этой же армией по боевой подготовке.

В июле 1958 года генерал-майор Григорий Иванович Карижский вышел в запас. Жил в Киеве. Умер 5 февраля 1971 года. Похоронен на Дарницком кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда»;
• два ордена Ленина (21.02.1945; 05.05.1945);
• три ордена Красного Знамени (1921; 03.11.1944; 17.05.1951);
• орден Суворова 2 степени (19.04.1945);
• орден Красной Звезды (28.10.1967);
• медали.

Память

На площади города Котово Волгоградской области установлен памятник-обелиск Герою. Его именем названа улица в Черняховске.

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 256—258. — ISBN 5-901679-08-3.
• Бондаренко А. С., Бородин А. М. (руководитель группы), Логинов И. М., Меринова Л. Н., Науменко Т. Н., Новиков Л. Н., Смирнов П. Н. Славный путь // Герои-Волгоградцы / Литературная обработка В. И. Ефимова, В. И. Псурцева, В. Р. Слобожанина, В. С. Смагоринского; вступление А. С. Чуянов. — Волгоград: Нижне-Волжское книжное издательство, 1967. — С. 174--177. — 471 с. — 25 000 экз.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5723 Карижский, Григорий Иванович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Карижский, Григорий Иванович

– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.