Карийский язык

Карийский язык
Регионы:	Кария
Вымер:	начало н.э.
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Индоевропейская семья Анатолийская ветвь
Письменность:	карийское письмо
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	ine
ISO 639-3:	xcr
См. также: Проект:Лингвистика

Карийский язык — язык карийцев, древнего народа, населявшего побережье Анатолии. Принадлежал к вымершей анатолийской ветви индоевропейских языков. Внутри этой группы был предположительно ближе ликийскому, чем лидийскому.

Источники

Карийский известен из следующих источников:

• Личные имена с суффиксами -ασσις, -ωλλος и -ωμος.
• 20-30 надписей, включая двуязычные, найденные непосредственно в Карии.
• Надписи, найденные на территории карийского района Мемфиса в Египте, а также в в других местах Египта и в Судане.
• Надписи, разбросанные по всему Эгейскому миру — в том числе, в Афинах.
• Слова указанные античными авторами как карийские.

До второй половины 20-го века, этот язык оставался полной загадкой несмотря на то, что многие знаки его письменности напоминали по форме греческие. Используя греческие значения букв, исследователи 19-го и 20-го веков не смогли продвинуться в расшифровке, и в конце концов классифицировали язык как неиндоевропейский. Был выдвинут ряд гипотез относительно происхождения языка, однако ни одна из них не была обоснована. Карийская письменность была расшифрована лишь после того, когда была отброшена презумпция греческого значения карийских букв.

Расшифровка

Первоначально предполагалось, что карийский алфавит состоял из более чем 45 букв, из-за этого многие исследователи предполагали, что письмо частично или полностью было слоговым. Первым предложил дешифровку А. Сейс, позднее было предложено несколько десятков других «дешифровок».

В 1960 году советский исследователь Виталий Шеворошкин показал, что ранние предположения о слоговом или полуслоговом характере письменности были ошибочными, установил, что ряд знаков являлись вариантами начертания одних и тех же знаков. Другой русский исследователь, Юрий Откупщиков в 1988 году предложил иную интерпретацию, связывающую карийский язык с палеобалканскими языками.

Письменность окончательно дешифровали в 1970-х годах Томас У. Ковальский, публикация которого осталась незамеченной, и независимо от него египтолог Джон Рэй. Рэй, в отличие от своих предшественников, исследовал карийско-египетские двуязычные надписи, которые до этого игнорировались. Его гипотеза, в основу которой были положены совершенно иные значения букв карийского алфавита, была встречена с большим скепсисом. Однако, после некоторых уточнений, сделанных в начале 1990-х Игнасио-Хавьером Адьего и Дитером Шюрром, его прочтение было принято научным сообществом. Открытие в 1996 году новой билингвы подтвердило обоснованность расшифровки Рэя-Ковальского.

В настоящее время считается точно установленным звуковое значение 27 букв из 45. Некоторые из них:

Знак	Карийский звук	Греческий звук
Γ	b	g
Δ	l	d
E	ù	e
F	r	w
I	λ плавный согласный, l/r	i
Λ	b	l
N	m	n
C	d	s
Φ	ñ	ph
Ψ	n	ps

Описание

Две черты позволили идентифицировать карийский язык как анатолийский:

• асигматический номинатив (без индоевропейского окончания именительного падежа *-s), но -s в качестве окончания родительного падежа: úśoλ, úśoλ-s
• Схожесть основных слов с другими анатолийскими языкми: ted «отец»; en «мать»

Слова

Карийские слова, переведенные с греческого

Греческий	Транслитерация	Перевод
ἄλα	ala	конь
βάνδα	banda	победа
γέλα	gela	царь
γίσσα	gissa	камень
σοῦα	soua	могила

Карийские имена в греческом Греческий Транслитерация Карийский Ἑκατόμνω «Hecatomnid» Hekatomnō (отчество в родительном падеже) Xtmñoś Καύνιος Kaunios Kbdùn Καῦνος Kaunos Kbid Πιγρης Pigrēs Pikre Πονυσσωλλος Ponussōllos Pnuśoλ Σαρυσσωλλος Sarussōllos Šaruśoλ Υλιατος Uliatos Úliat Греческие имена в карийском Греческий Транслитерация Карийский Λυσικλῆς Lysiklēs Lùsiklas Λυσικράτης Lysikratēs Lùsikratas Ἀθήναῖος Athēnaios Otonosn

Афинская билингва

Греческий	Перевод
Σῆμα τόδε: Τυρί Καρὸς τὸ Σκύλ[ακος	Это могила Тура Карийца, сына Скилака

Первая строка повторена по-карийски: Śías: san Tur[

San является эквивалентом τόδε и доказывает наличие присущей анатолийским языкам ассибиляции, параллельной лувийскому za-, «это». Если śías и не является тем же самым, что soua, они должны иметь приблизительно одинаковое значение.

История языка

Ахейские греки, прибывавшие в конце бронзового века на берега Анатолии, застали там население, которое не говорило по-гречески и было вовлечено в политические отношения с Хеттской империей. После падения последней, регион стал целью иммиграции ионических и дорийских греков, которые расширили и усилили существовавшие там греческие поселения.

Греческие писатели отмечали, что народ, среди которого они селились, назывался карийцами и говорил на «варварском» или «звучавшим по-варварски» языке. Однако неясно, что конкретно подразумевали под этим греки.

Названия карийских городов (Andanus, Myndus, Bybassia, Larymna, Chysaoris, Alabanda, Plarasa и Iassus) не были понятны грекам, поэтому некоторые авторы пытались найти этимологию в словах, которые по их мнению были карийскими. В большинстве своем эти слова нерасшифрованы, и без дополнительных доказательств древнегреческие сведения не могут быть признаны достоверными. В частности, первые карийские надписи (в том числе билингвальные) начали появляться только в VII веке до н. э. — спустя несколько сот лет после периода основания городов. Язык карийцев к этому времени мог сильно измениться.

Карийский язык тесно связан с ликийским. Их общим языком-предком с наибольшей вероятностью мог быть лувийский язык. Он был распространён в позднем бронзовом веке, главным образом в восточной Анатолии. Ареал лувийского языка тянулся как в западном направлении, достигая окрестностей Смирны и Милета, вниз по долинам Меандра и реки Кайстер (Цестр), так и (в меньшей степени) к югу — в Карию и Ликию.

Исчезновение лувийского языка по времени совпадает с появлением дочерних языков. Вероятно, лувийский угас в результате эволюции, а не эллинизации. Предполагаемые карийские названия городов могут быть ближе к лувийским или происходить из языка лелегов.

Гипотеза о происхождении карийского языка из лувийского исключает также ряд других гипотез, в частности его связь с языком этрусков. Появление карийских надписей во многих частях античного мира объясняется путешествиями карийцев (они были, вероятно, спутниками ионийцев), а также их использованием в качестве наемников (в частности, египетскими фараонами). Карийское кладбище в Делосе, вероятно, принадлежит упоминающимся в классических текстах пиратам.

Проникновение всё большего числа греков и периодическое попадание Карии в сферу влияния Ионийской лиги в конечном счете привело к эллинизации карийцев. Временное пребывание под властью Персидской империи, видимо, только отложило процесс вымирания — правящая знать уже в IV в. до н. э. перешла на греческий язык, ставший по сути языком межплеменного общения в прибрежных государствах Малой Азии. Карийский язык окончательно исчез в первом веке до н. э. или в начале новой эры — сначала в прибрежных районах, а потом и в глубине Карии.

Ссылки

• [www.palaeolexicon.com/default.aspx?static=14&Language_ID=13 Карийский язык] на сайте [www.palaeolexicon.com Palaeolexicon]
• [www.palaeolexicon.com/default.aspx?static=15&Language_ID=13 Карийский словарь] (там же)

Литература

• Adiego, Ignacio-Javier, The Carian Language (Leiden: Brill, 2006).
• Adiego, Ignacio-Javier, Studia Carica. Barcelona. 1993
• Melchert, H. Craig. 2004. Carian in Roger D. Woodard, ed., The Cambridge Encyclopedia of the World’s Ancient Languages. Cambridge: Cambridge University Press. pp. 609—613.
• Blümel, W., Frei, P., et al., ed., Colloquium Caricum = Kadmos 38 (1998)
• Giannnotta, M.E., Gusmani, R., et al., ed., La decifrazione del Cario. Rome. 1994
• Pope, M. The Story of Decipherment. Revised edition. Thames and Hudson, 1999. Pp. 192-195.
• Ray, John D., An outline of Carian grammar, Kadmos 29:54-73 (1990).
• Ray, John D., An approach to the Carian script, Kadmos 20:150-162 (1981)
• [liberea.gerodot.ru/books/friedrich.htm Фридрих Иоганнес. Дешифровка забытых письменностей и языков] — в Либерее «Нового Геродота»
• Откупщиков, Ю. В. «Догреческий субстрат. У истоков европейской цивилизации» [Otkupschikov, Yu. V. «Pre-Greek substrate. At the beginnings of the European civilization»]. Leningrad, 263 pp. (1988).

Отрывок, характеризующий Карийский язык

– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.