Тинчурин, Карим Галиевич

Карим Тинчурин
Кәрим Тинчурин
Фотопортрет Карима Тинчурина
Дата рождения:	15 сентября 1887(1887-09-15)
Место рождения:	Пензенская губерния, дер. Таракановка Керенского уезда
Дата смерти:	15 ноября 1938(1938-11-15) (51 год)
Место смерти:	Казань

Карим Галиевич Тинчурин (тат. Кәрим Тинчурин; 15 сентября 1887—1938) — татарский писатель, актёр, драматург и прозаик, один из основоположников профессионального татарского театра и драматургии.

Биография

Карим Галиевич родился в крестьянской семье 15 сентября 1887 года в деревне Таракановка (Белоозерка) Пензенской области в семье крестьянина. В 1900 г. приезжает в Казань и поступает в медресе «Мухаммадия», которое из протеста бросает в 1906 г. В 1910(1911) г. он поступает в труппу «Сайяр», становится актером и посвящает свою жизнь театру. В годы гражданской войны Тинчурин — главный режиссёр и руководитель 13-й труппы при политуправлении Красной Армии. В 1920 г. главный режиссёр и руководитель татарской театральной студии при 1-м татарском театре в Самаре (Самарской актерской студии). В 1921 г. — руководитель Оренбургской татарской пролетарской группы (татарский театр имени Г. Кариева). В 1922 г. после возвращения в Казань правительство Татарстана предложило создать государственную труппу из татарских артистов и назначило Тинчурина главным режиссёром. В ноябре 1922 г. он возглавляет Татарский государственный театр. В 1928—1929 гг. — главный режиссёр Астраханского татарского театра, в в 1933 г. основал Татарский государственный театр драмы и комедии (ныне его имени). В 1926 г. Тинчурину присвоено звание «Заслуженный артист ТАССР», в 1936 г. широкая общественность отмечает двадцатипятилетие его трудовой деятельности. Его драматургия вошла в золотой фонд национального театра («Казанское полотенце», «Угасшие звезды», «Голубая шаль» и другие). Традиционно каждый свой театральный сезон ТГАТ им. Г.Камала открывает мелодрамой «Голубая шаль». В 1988 году имя К. Тинчурина присвоено театру драмы и комедии.

Арестован 17 сентября 1937 г. Приговорен тройкой НКВД ТАССР 14 ноября 1938 г., обв.: 58-2, 58-6, 58-7, 58-11. («участник националистической организации, шпионаж в пользу Японии, вредительство на культурном фронте»). Приговор: ВМН, конфискация имущества. Расстрелян 15 ноября 1938 г. Место захоронения — в г. Казань. Реабилитирован 14 октября 1955 г.

Произведения

• Пьеса «Моназара» («Диспут») — 1906 г.
• Пьеса «Хәләл кәсеп» («Честный труд») — 1912 г.
• Пьеса «Шомлы адым» («Роковой шаг») — 1912 г.
• Пьеса «Беренче чәчәкләр» («Первые цветы») — 1913 г.
• Пьеса «Назлы кияү» («Привередливый жених») — 1915 г.
• Пьеса «Ач гашыйк» («Голодный влюблённый») — 1915 г.
• Пьеса «Соңгы сәлам» («Последний привет») — 1916 г.
• Пьеса «Җилкуарлар» («Ветрогоны») — 1916 г.
• Пьеса «Сүнгән йолдызлар» («Угасшие звёзды») — 1922 г.
• Пьеса «Казан сөлгесе» («Казанское полотенце») — 1923 г.
• Пьеса «Зэңгәр шәл» («Голубая шаль») — 1926 г.
• Пьеса «Ил» («Рой») — 1927 г.
• Пьеса «Кандыр буе» («На Кандре») — 1930 г.
• Пьеса «Алар өчәү иде» («Их было трое») — 1935 г.

Ссылки

www.1000kzn.ru/article/ru/662/400/

Отрывок, характеризующий Тинчурин, Карим Галиевич

Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.