Карлберг (платформа)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Координаты: 59°20′26″ с. ш. 18°01′40″ в. д. / 59.34056° с. ш. 18.02778° в. д. / 59.34056; 18.02778 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.34056&mlon=18.02778&zoom=17 (O)] (Я)
Станция Карлберг
Karlberg
J35
J36
J38
Пригородная железная дорога Стокгольма
Дата открытия:

3 ноября 1882

Дата закрытия:

2017

Тип:

Пассажирское

Количество платформ:

2

Количество путей:

7

Тип платформ:

Островные

Форма платформ:

Изогнутые

Установленный километраж:

2

Расстояние до Центрального вокзала Стокгольма:

2 км 

Станция Карлберг расположена в районе Васагатан, Швеция. Обслуживает только пригородные электрички. Проходят через станцию 9400 человек.



Остановки

Предыдущая остановка Следующая остановка
Stockholms centralstation Sundbuberg
Stockholms centralstation Solna

История

Станцию открыли 3 ноября 1882 года и назван от одноимённого замка. Нынешняя станция построена в 1932 году, но в 2017 году станцию закроют, и эту станцию поезда дальнего следования будут проезжать мимо, а пригородные электрички будут ходит по CityBana через Odenplan.

Транспорт

До станции можно доехать только на трёх автобусах.

  • 42 Karlberg — Odenplan — Karlaplan — Radiohuset
  • 72 Karlberg — Odenplan — Östra station — Frihamnen
  • 507 Karlberg — Västra skogen — Tomteboda postterminal


Напишите отзыв о статье "Карлберг (платформа)"

Отрывок, характеризующий Карлберг (платформа)

Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.