Карлсон, Каролин

Каролин Карлсон
англ. Carolyn Carlson
Каролин Карлсон и Рагхунат Манет
Род деятельности:	танцовщица, хореограф, танцевальный педагог
Дата рождения:	7 марта 1943(1943-03-07) (81 год)
Место рождения:	Окленд (Калифорния)
Гражданство:	США США
Награды и премии:

Каролин Карлсон (англ. Carolyn Carlson, 7 марта 1943, Окленд, Калифорния) — американская танцовщица и хореограф финского происхождения, работающая преимущественно во Франции.

Биография

Училась классическому танцу в балетной школе Сан-Франциско, затем в университете Юты^{[уточнить]}. Работала в Нью-Йорке, в Театре танца Алвина Николая. В составе этой труппы в 1968 году выступала в Париже, на сцене театра Елисейских полей. С 1971 года работала в танцевальной компании Анны Беранже. В следующем, 1972 году, поставила там спектакль фр. Rituel pour un rêve mort, который был показан на Авиньонском фестивале. Затем была приглашена в Лондонскую школу современного танца в качестве педагога, хореографа и исполнителя.

В 1974 году директор Парижской оперы Рольф Либерман предложил ей сотрудничать с театром в качестве педагога и хореографа. Каролин вела класс композиции и импровизации для танцовщиков, а в 1975 году возглавила группу театральных исследований (фр. Groupe de Recherches Théâtrales), в рамках работы которой представила несколько собственных хореографических работ.

В 1980—1984 годах вместе с мужем, композитором Рене Обри жила в Венеции, где была художественным руководителем и хореографом театра «Ла Фениче».

С 1985 по 1991 год как хореограф сотрудничала с парижским Городским театром.

В 1991—1992 годах работала в Финляндии, где поставила балет «Земля» (Maa) на музыку Кайи Саариахо.

В 1992—1994 годах работала в Стокгольме, где возглавляла труппу Кульберг-балет.

В 1997 году сотрудничала с художником Оливье Дебре при работе над постановкой спектакля «Знаки» (музыка Рене Обри, по заказу Парижской оперы). Также сотрудничала с художником Ансельмом Кифером.

С 1999 (года основания) и до 2002 года руководила танцевальным проектом Венецианской биеннале современного искусства — Biennale Danza, основав в её рамках Международный фестиваль современного танца (англ. International Festival of Contemporary Dance).

Начиная с 1999 года возглавляет Национальный хореографический центр в Рубе (фр. National Choreographic Centre of Roubaix Nord-Pas de Calais) а также руководит парижской танцевальной студией L'Atelier de Paris, которая находится в театральном центре «Картушери» в Венсенском лесу. В июне 2011 года возглавила парижский театр Шодрон, который находится в том же здании, что и её ателье.

Также имеет собственную танцевальную школу в Венеции — Accademia Isola Danza.

Балетмейстерские работы

Каролин Карлсон поставила более 70-ти спектаклей. Её работы отличает использование танцевальной импровизации, обращение к традициям Востока, интерес к джазовой и к новейшей музыке (Филип Гласс, Гэвин Брайерс и др.).

• 1972 — Rituel pour un rêve mort
• 1984 — Blue Lady
• 1995 — Vu d’ici
• 1997 — «Знаки», Парижская национальная опера
• «Тигры в чайном домике», музыка Джона Босвелла
• «Короткие истории: волшебное путешествие» («Пороки и добродетели», «Джотто» (музыка Гэвина Брайерса), «Ли», «Мандала»)

Каролин Карлсон в России

В 1998 году Каролин Карлсон участвовала в гала-концерте премии «Benois de la Danse», представив соло из балета «Знаки» на сцене Кремлёвского дворца съездов. Её танцевальная компания гастролировала в Москве со спектаклями «Тигры в чайном домике» (2006) и «Короткие истории» (апрель 2011, миниатюру «Джотто» исполнила сама хореограф). Давала мастер-классы для артистов Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.

Признание

• 1968 — премия Международного танцевального фестиваля в Париже («Лучшая танцовщица»)
• 1998 — приз «Бенуа танца» (за балет «Знаки»), премия «Музыкальные победы» (за балет «Лебедь»)
• 2000 — кавалер Ордена искусств и литературы, кавалер Ордена Почётного легиона
• 2002 — Медаль города Парижа
• 2006 — «Золотой лев» Международного фестиваля современного танца (англ. International Festival of Contemporary Dance, Венеция)

Литература

• Marcelle M. Carolyn Carlson. France: G. Siepe, 1988
• Carolyn Carlson: Paris, Venise, Paris. Arles: Actes sud, 2010 (тексты и каллиграфия К.Карлсон)

Ссылки

• [www.atelierdeparis.org Atelier de Paris-Carolyn Carlson Сайт L'Atelier de Paris] (фр.),  (англ.)
• [www.ccn-roubaix.com/index.php?option=com_content&view=article&id=8&Itemid=2&lang=en CCN Roubaix: Carolyn Carlson Сайт Центра в Рубе] (англ.)
• [www.answers.com/topic/carolyn-carlson?cat=entertainment Dictionary of Dance: Carolyn Carlson] (англ.)

Отрывок, характеризующий Карлсон, Каролин

– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.