Карлфельдт, Эрик Аксель

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Карлфельдт, Эрик»)
Перейти к: навигация, поиск
Эрик Аксель Карлфельдт
Erik Axel Karlfeldt

Андерс Цорн. Портрет Э. А. Карлфельдта (1906)
Имя при рождении:

Эрик Аксель Эриксон

Место рождения:

Авеста, Швеция

Премии:

Нобелевская премия по литературе 1931 года

Эрик Аксель Карлфельдт (швед. Erik Axel Karlfeldt; 20 июля 1864 — 8 апреля 1931) — шведский поэт, ставший лауреатом Нобелевской премии по литературе 1931 года с формулировкой «за его поэзию» (посмертно).





Биография

Родился в поселке Фолькерна в области Далекарлиа в Средней Швеции. Его предки занимались фермерством. Отец Эрик Эрссон Карлфельдт — юрист-самоучка. Детство поэта было безмятежным. Однако через некоторое время после поступления Эрика в Упсальский университет отец его быстро разорился — он продал фамильное имение Толфмансгорден и вскоре умер. Студент Эрик Карлфельдт стал зарабатывать частными уроками и закончил университет только в 1902. Учителем он работал в течение года, затем получил место библиотекаря в Сельскохозяйственной академии в Стокгольме.

Первый из шести собственных поэтических сборников Карлфельдт выпустил в 1895 году. Он назывался «Песни о дикой природе и любви». Стихи, попавшие в сборник, да и все остальные его стихи, рисуют картины крестьянской жизни на родине поэта в Далекарлиа, которые при этом нередко разбавлены мистическими красками. Поэзию Карлфельдта отличается этнографическая конкретика и глубоко лиричный традиционный дух. Всё его творчество сквозит ностальгией по простой размеренной жизни с её крестьянскими обычаями. Эта ностальгия появилась из-за непреодолимых процессов индустриализации и урбанизации Швеции.

Два следующих поэтических сборника: «Песни Фридолина» (1898) и «Сад наслаждений Фридолина» (1901). Фридолин — имя лирического героя, за которым скрывался сам автор. Фридолин — полукрестьянин и отчасти поэт — сам себя характеризует как человека, который «с крестьянами изъясняется на языке простонародья и по-латыни — с образованными людьми».

В сборник «Сад Фридолина» включён цикл стихов «Настенная живопись Далекарлиа». Это, пожалуй, самые оригинальные стихи поэта. В них Карлфельдт описывает традиционные народные рисунки на библейские и мифологические сюжеты, которые украшали стены крестьянских домов. Хотя Карлфельдт никогда не переставал писать о Далекарлиа, со временем его поэзия менялась. Постепенно она обретала более зрелые черты — безоблачность ранних стихотворений потихоньку уступила место более сложным и неоднозначным по настроению, порой даже мрачным стихам.

Карлфельдт не был прозаиком, но изредка всё же писал в прозе. Едва ли не единственные его прозаические произведения — это некролог шведскому поэту Густафу Фредингу, умершему в 1911, и речь при вручении Нобелевской премии Синклеру Льюису в 1930. На родине Карлфельдт котировался высоко, но за пределами Швеции был малоизвестен. Его стихи сложно поддаются переводу — в основном из-за большого количества разговорной идиоматики и архаизмов, передающих речь шведских крестьян.

В 1916 Карлфельдт женился на Герде Хольмберг, которая была младше его на двадцать лет; у них было двое детей. Карлфельдт скоропостижно умер в 1931, а спустя шесть месяцев после его смерти Шведская академия проголосовала за присуждение ему Нобелевской премии по литературе. Особенно активно ратовал за присуждение премии К. Натан Сёдерблюм, член Шведской академии и архиепископ Упсалы. Решение академии вызвало широкое недовольство, особенно в Швеции. Высказывались мнения, что, [www.nobelprize.org/nobel_organizations/nobelfoundation/statutes.html#par4 параграф 4] статута Нобелевского фонда можно трактовать как разрешение на посмертное награждение в том случае, если кандидатура впервые выдвигалась еще до смерти лауреата. В результате семье Карлфельдта была передана Нобелевская премия.

В настоящее время, однако, Карлфельдт за пределами Швеции никому не известен, его стихи практически недоступны, критики почти не уделяют ему внимания.

Отказ от Нобелевской премии

В 1904 Карлфельдт был избран в Шведскую академию, а в 1907 вошел в состав Нобелевского комитета по литературе. В 1912 поэт был назначен постоянным секретарем этого комитета. Пока он занимал эту должность, ему несколько раз предлагали Нобелевскую премию, однако Карлфельдт отказывался, ссылаясь на своё положение в Академии, а также на то, что за пределами Швеции он был относительно мало известен. Карлфельдт был первым, кто отказался от премии.

Избранные сочинения

  • Песни о пустоши и любви (1895)
  • Песни Фридолина (1898)
  • Сад Фридолина (1901)

Напишите отзыв о статье "Карлфельдт, Эрик Аксель"

Примечания

Ссылки

  • [www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/1931/ Информация на сайте Нобелевского комитета]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Карлфельдт, Эрик Аксель

При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.