Карл Александр Лотарингский

Карл Александр Лотарингский

Карл Александр Лотарингский и Барский, Шарль-Александр Лотарингский и Барский (фр. le Duc Charles-Alexandre de Lorraine et de Bar, нем. Prinz Karl Alexander von Lothringen und Bar; 12 декабря 1712, Люневиль, Франция — 4 июля 1780, Тервурен, Бельгия) — принц Лотарингский и Барский, имперский фельдмаршал (22 ноября 1740), великий магистр Тевтонского ордена (1761—1780), губернатор и генерал-капитан (наместник) Австрийских Нидерландов (Бельгии), главнокомандующий австрийскими войсками в начальный период Семилетней войны.

Биография

Сын герцога Леопольда Лотарингского и принцессы Елизаветы Шарлотты Орлеанской. Младший брат Франца Стефана, мужа австрийской императрицы Марии Терезии и, в качестве такового, австрийского императора под именем Франц I Стефан.

В четырёхлетнем возрасте стал владельцем собственного пехотного полка, в семнадцать лет — кавалером ордена Золотого руна (5 апреля 1729 года).

После того как его брат Франц-Стефан сочетался браком с Марией-Терезией в 1736 году, последовал за братом в Вену, где получил звание генерал-вахтмейстра (6 августа 1737).

Принял участие в войне с турками в 1737—1739 годах и проявил отличные боевые качества и верный тактический глазомер в сражении при Кротске (1739 год), где своими действиями спас левое крыло австрийцев от поражения. 20 января 1738 получил чин фельдмаршал-лейтенанта. По окончании войны и вступления на престол супруги своего брата, Марии-Терезии, Карл был произведен в фельдмаршалы (22 ноября 1740).

В 1742 году командовал австрийскими войсками в Богемии, поначалу успешно действуя против армии Фридриха II. 17 мая 1742 года проиграл сражение при деревне Хотузиц близ Часлау (ныне Чехия), после которого Мария-Терезия вынуждена была заключить мир в Бреславле, уступив Фридриху II «Нижнюю и Верхнюю Силезию до Тешена, Троппау и землю по ту сторону Оппы и высоких гор, равно и графство Глац». Несмотря на это Карлу Александру удалось осадить Прагу.

После заключения сепаратного мира с Пруссией, удачно сражался против баварских и французских войск, одержал победу при Браунау и занял всю Баварию и был сделан герцогом Баварским. В следующем, 1744 году, смог овладеть большей частью Эльзаса.

В январе 1744 года женится на эрцгерцогине Марии Анне Австрийской, родной сестре Марии Терезии, умершей в декабре того же года.

Возобновление войны с Пруссией возвращает его обратно в Богемию. Терпит поражения при Хохенфридберге 4 июня 1745 года и Сооре 30 сентября того же года.

В 1746—1748 годах находится в Нидерландах в рядах союзной армии, действовавшей под предводительством герцога Кумберлендского. С 21 мая 1746 рейхсгенерал-фельдмаршал (генералиссимус). После заключения Аахенского мира, положившего конец Войне за австрийское наследство, участвует в реформировании австрийской армии.

В апреле 1749 года получает назначение губернатором и генерал-капитаном (наместником) австрийских Нидерландов. До начала Семилетней войны постоянно проживает в Брюсселе.

С началом Семилетней войны принимает главное командование над всей австрийской армией. Разбит Фридрихом под Прагой и осаждён в городе. Осада Праги была снята только после победы Дауна при Колине. Успешно воюет в Силезии, войска принца берут Швейдниц (ныне Свидница в Польше), наносят поражение пруссакам под Бреслау (ныне Вроцлав в Польше). В декабре, однако, терпит сокрушительное поражение от Фридриха при Лейтене, поставившее крест на всей военной карьере принца: потерпев поражение при Лейтене, выходит в отставку и, с тех пор, больше не имеет никаких дел с армией.

Отставка принца была ему слегка подслащена вручением Большого креста Ордена Марии Терезии.

Возвращается в Нидерланды и к своим губернаторским обязанностям. Параллельно управляет из Брюсселя с мая 1761 года Немецким орденом, будучи избранным его гроссмейстером при поддержке австрийского императорского дома. Этот необременительный пост сообщал ему некоторое дополнительное влияние в имперских делах. В качестве наместника Нидерландов заслужил добрую славу мудрым и мягким правлением.

Как человек был строг, но не зол и отходчив. Любитель пожить и тонкий ценитель и любитель искусства. Покровительствовал известным музыкантам, в 1744—1777 годах у него служил Жоссе Бутми.

Похоронен в Брюсселе.

Литература

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Allgemeine Deutsche Biographie, Band 19

Ссылки

[syw-cwg.narod.ru/bgr_ltrng.html Биография принца Лотарингского (1712—1780 гг.) на SYW-CWG]

Отрывок, характеризующий Карл Александр Лотарингский

– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.