Карл Альберт

Эта статья — о короле Пьемонта и Сардинии. Об американском политике см. Альберт, Карл.

Карл Альберт Carlo Alberto<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Пьемонта и Сардинии
27 апреля 1831 — 23 марта 1849
Предшественник:	Карл Феликс
Преемник:	Виктор Эммануил II
Рождение:	2 октября 1798(1798-10-02) Турин, Сардинское королевство
Смерть:	28 июля 1849(1849-07-28) (50 лет) Порту, Португалия
Место погребения:	Суперга
Род:	Савойская династия
Супруга:	Мария Тереза Тосканская
Дети:	Виктор Эммануил II, Фердинанд, Мария Кристина
Монограмма:
Награды:

Карл Альберт (итал. Carlo Alberto di Savoia; 2 октября 1798, Турин — 28 июля 1849, Порту, Португалия) — король Сардинского королевства в 1831—1849 годах, взошедший на трон после смерти своего кузена Карла Феликса.

Биография

Принадлежал к кариньянской ветви Савойского дома. Он был сыном Карла Эммануила Савойского-Кариньян и Марии Кристины Саксонской. Получил либеральное образование в Женеве, Бурже и в Париже, где проникся революционными идеями. При Наполеоне был назначен младшим лейтенантом драгунов. После Венского конгресса 1814 года вернулся к своей семье.

В 1817 году он женился на Марии Терезе Тосканской (1801—55), младшей дочери Фердинанда III Тосканского. В этом браке родилось трое детей:

• Виктор Эммануил II (1820—1878),
• Фердинанд (1822—1855), герцог Генуи,
• Мария Кристина (1826—1827).

Карл Альберт играл важную роль во время волнений в Пьемонте в 1821 году. После отречения Виктора Эммануила I он выполнял роль регента (13 марта 1821 года) при новом короле Карле Феликсе, который находился в то время в Модене. Он провозгласил конституцию и установил временную хунту, но через несколько дней был вынужден отступить из-за угрозы австрийского вмешательства.

Сосланый в Тоскану, он долгое время оставался в немилости. В 1823 году он участвовал в сражении при Трокадеро гражданской войны в Испании на стороне консерваторов.

Царствование

Карл Альберт был провозглашен сардинским королём после смерти своего кузена Карла Феликса, не имевшего законных наследников, и пресечения старшей линии Савойской династии.

После вступления на престол он принял важные реформы, создал Совет Государства, восстановил провинциальные советы. Он приказал переписать кодекс гражданских и криминальных законов и реорганизовал армию. В октябре 1847 он провозгласил создание кассационного суда. Отныне муниципальные советы стали выборными, а провинциальные ассамблеи формировались из дворянства, которое управляло провинциями под присмотром королевских управляющих.

27 августа 1831 года был награждён орденом Св. Андрея Первозванного.

В 1836 году по его приказу городки Конфлант и Опиталь были объединены в один город, названный Альбертвиль в его честь. Он поддерживал науку и искусство, заботился об экономическом развитии страны.

Карл Альберт упразднил феодальную систему и модернизировал королевство, но показал себя менее заинтересованным в либеральных началах. В 1831 он отказался принять идеи Мадзини, который выступал за объединение Италии. Были подавлены мятежи в Шамбери, Турине, Генуе и Алессандрии. В 1834 был сослан республиканец Джузеппе Гарибальди.

Тем не менее после Февральской революции 1848 он упразднил абсолютную монархию и утвердил 4 марта 1848, Альбертинский статут, новую либеральную и демократическую конституцию: разделение власти между королём и двумя ассамблеями.

Поражение в Австро-итальянской войне

См.также Австро-итальянская война 1848—1849

К 1848 году Италия состояла из 8 государств с монархическим правлением. Все они, за исключением Сардинского королевства, находились в зависимости от Австрийской империи. В 1848—1849 годах в Италии произошла буржуазная революция. Патриоты Италии выступали за изгнание австрийских войск, уничтожение проавстрийски настроенных монархий и объединение всех итальянских государств вокруг Пьемонта во главе с Карлом Альбертом.

Австрийские войска во главе с маршалом Йозефом Радецким начали силой подавлять вспыхнувшую революцию. Карл Альберт показал себя талантливым полководцем выиграв битвы при Пастенго, Гоито, Риволи, но без поддержки Ломбардцев его войска были разбиты Йозефом Радецким при Сан-Донато и Кустоцце. 6 августа 1848 года Радецкий занял Милан. 9 августа воюющие стороны подписали перемирие, по условиям которого в Северной Италии сохранялся австрийский оккупационный режим.

Поведение победителей-австрийцев вызывало сильное возмущение в Италии и Карл Альберт стал не на шутку опасаться за собственный престол. Пытаясь найти выход, он нарушил перемирие и объявил войну Австрийской империи, надеясь в случае успеха стать во главе объединённой Италии. Эта попытка оказалась безуспешной, после нескольких битв его армия была полностью разбита. 26 марта он подписал с Радецким перемирие, по которому Австрия сохраняла власть в Ломбардо-Венецианском королевстве. 6 августа в Милане был заключён мирный договор, по которому Вена получила от побеждённого Сардинского королевства (Пьемонта) контрибуцию в 65 миллионов франков.

Карл Альберт Савойский отрекся от престола в пользу своего сына Виктора Эммануила и покинул Италию. В том же 1849 году, в Порто (Португалия) он скончался от болезни.

Ссылки

• Карл-Альберт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Карл Альберт

Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.