Карл Вильгельм Фердинанд Брауншвейгский

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карл Вильгельм Фердинанд Брауншвейг-Вольфенбюттельский
нем. Karl Wilhelm Ferdinand von Braunschweig-Wolfenbüttel

Портрет Карла Вильгельма Фердинанда Брауншвейгского работы Помпео Батони. 1767 год. Музей герцога Антона Ульриха
Дата рождения

9 октября 1735(1735-10-09)

Место рождения

Вольфенбюттель

Дата смерти

10 ноября 1806(1806-11-10) (71 год)

Место смерти

Гамбург

Принадлежность

Пруссия

Звание

Генерал-фельдмаршал

Сражения/войны

Семилетняя война,
Голландский поход,
Война первой коалиции,
Война четвёртой коалиции

Награды и премии

Орден Святого Иоанна Иерусалимского (Пруссия)

Связи

племянник Фридриха II Великого

Карл Вильгельм Фердинанд, герцог Брауншвейгский (нем. Karl Wilhelm Ferdinand, Herzog zu Braunschweig-Lüneburg, Fürst von Braunschweig-Wolfenbüttel-Bevern; 9 октября 1735, Вольфенбюттель — 10 ноября 1806, Гамбург) — герцог Брауншвейг-Вольфенбюттеля с 26 марта 1780 года, генерал-фельдмаршал Пруссии с 1787 года, известный военачальник, участник Семилетней войны, революционных и наполеоновских войн.

Был главнокомандующим коалиционной армией в 1792 году; ему приписывается обращение к народу революционной Франции — «Манифест герцога Брауншвейгского» (25 июля 1792), имевший прямо противоположные его целям последствия.





Биография

Карл Вильгельм Фердинанд родился Вольфенбюттеле в семье Карла I, герцога Брауншвейг-Вольфенбюттельского, и принцессы Филиппины Шарлотты, дочери прусского короля Фридриха-Вильгельма I. Получил великолепное образование, побывал в Нидерландах, во Франции и многих германских княжествах.

Принял активное участие в Семилетней войне. Во время Северо-Германской кампании 1757 года, сражаясь под началом Вильгельма, герцога Кумберлендского, отличился в сражениях при Хастенбеке и Крефельде. Во время войны повышен в звании до генерала. Получил известность признанного мастера «малой войны». Великолепно проявил себя в битвах у Миндена и Варбурга[1].

После окончания войны уехал в Англию с невестой Августой Великобританской, дочерью Фредерика, принца Уэльского, в 1766 году навестил Францию, где познакомился с известным французским писателем Мармонтелем. Во время путешествия по Швейцарии познакомился с Вольтером, затем продолжительное время жил в Риме, где изучал городские древности. Посетив Неаполь, вскоре вернулся в Париж, откуда уехал с женой в Брауншвейг, где быстро привёл в порядок разорённое во время войны хозяйство, завоевав популярность среди жителей герцогства.

После смерти отца в 1780 году вступил во владение герцогством, унаследовав титул герцога Брауншвейгского. В государственных делах придерживался политики просвещённого абсолютизма, был расчётлив и осторожен, что не раз заставляло его отказываться от намеченных реформ. В военном и гражданском управлении следовал прусским традициям, введённым королём Фридрихом II.

Заключил тесный военно-политический союз с Пруссией, в 1787 году получил звание фельдмаршала прусской армии. Присоединился к антиимперской конфедерации Фюрстенбунд, став главнокомандующим союзной армией. В 1787 году во главе прусской армии восстановил права наследственного штатгальтера в Нидерландах.

В 1792 году возглавил объединённую австро-прусскую армию, выступившую против революционной Франции. 25 июля 1792 года в Кобленце издал знаменитый манифест, в котором объявил, что в случае причинения вреда королю Людовику XVI или членам его семьи «бунтовщиков» ждёт скорая и беспощадная расправа. В манифесте герцог открыто объявил о контрреволюционных планах интервенции, чем вызвал огромное возмущение в стране и скорое свержение монархии. В сентябре 1792 года союзная австро-прусская армия под командованием герцога Брауншвейгского была разбита при Вальми.

В 1794 году из-за разногласий с королём Фридрихом-Вильгельмом II сложил с себя обязанности главнокомандующего.

Во время войны Четвёртой коалиции вновь возглавил прусскую армию, но был разбит маршалом Даву в битве при Ауэрштедте 14 октября 1806 года и скончался от полученных ран 10 ноября[1].

Дети

Напишите отзыв о статье "Карл Вильгельм Фердинанд Брауншвейгский"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Карл Вильгельм Фердинанд Брауншвейгский

Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.