Саган, Карл

Карл Саган
Научная сфера:	астроном, астрофизик и научный скептик
Альма-матер:	Чикагский университет
Известные ученики:	Джеймс Поллак
Награды и премии:

Карл Э́двард Са́ган (Сэ́йгэн; англ. Carl Edward Sagan [ˈseɪɡən]; 9 ноября 1934 — 20 декабря 1996) — американский астроном, астрофизик и выдающийся популяризатор науки.

Саган был пионером в области экзобиологии и дал толчок развитию проекта по поиску внеземного разума SETI. Получил мировую известность за свои научно-популярные книги и телевизионный мини-сериал «Космос: персональное путешествие». Он также является автором научно-фантастического романа «Контакт», на основе которого в 1997 году был снят одноимённый фильм.

Образование и научная карьера

Карл Саган родился в Бруклине (Нью-Йорк) в еврейской семье, исповедовавшей реформистский иудаизм. Отец Самуил (Сэм) Саган родился в Каменце-Подольском (нынешняя Украина, Хмельницкая область), дед и бабушка по материнской линии эмигрировали из Австро-Венгерской империи, где дед Лейба (Льюис) Грубер был лодочником на реке Буг в селе Сасов, к востоку от Львова. Здесь же провела свои детские годы мать Карла — Рэйчел Молли Грубер. Карла назвали в честь бабушки Клары, которую он никогда не видел. На четырёхлетнего Карла произвело огромное впечатление посещение Всемирной выставки 1939 года в Нью-Йорке.

В 1951 году Саган поступил в Чикагский университет, где получил степень бакалавра в 1955 году. В 1956 году стал магистром в области физики, в 1960 году защитил докторскую диссертацию по астрономии и астрофизике. Кроме того, он успел поработать в лаборатории генетика Германа Джозефа Мёллера и написал диссертацию о происхождении жизни под началом физикохимика Гарольда Клейтона Юри. Летние месяцы он использовал для работы с планетоведом Джерардом Койпером, физиком Георгием Гамовым и биохимиком Мелвином Кальвином.

В 1960—1962 годах Саган работал ассистентом в Йеркской обсерватории Чикагского университета, Калифорнийском университете в Беркли и Стэнфордском университете.

В начале 1960-х годов никто достоверно не знал, на что похожа поверхность Венеры. Саган перечислил возможные условия на Венере в своём докладе (который позднее был опубликован в книге Тайм-Лайф журнала «Планеты»). Сам Карл Саган считал, что поверхность Венеры сухая и очень горячая. Он работал в качестве приглашённого учёного в Лаборатории реактивного движения (JPL) Калифорнийского технологического института и внёс свой вклад в дизайн и организацию первой миссии к Венере из серии Маринер. Венера-4 в 1967 году подтвердила его предположения об условиях на поверхности Венеры.

В 1962—1968 годах Карл Саган преподавал астрономию в Гарвардском университете. В 1968 году он перешёл в Корнельский университет. В 1971 году Саган становится профессором астрономии и космических исследований, а также директором лаборатории по изучению планет. Он внёс свой вклад практически в каждую автоматическую космическую миссию, которая исследовала Солнечную систему. Он первым предложил идею посылать со всеми космическими зондами, которые покидают Солнечную систему, послание к внеземным цивилизациям. Первое послание, которое было отправлено в космос, представляло собой пластину анодированного алюминия, прикреплённую к космическому зонду Пионер-10. Карл Саган продолжил работу над посланиями. Самым детальным посланием, в разработке которого он принимал участие, была Золотая пластинка «Вояджера», отправившаяся в космос на космических зондах Вояджер.

Научные достижения

Саган был одним из первых, кто выдвинул гипотезу о том, что спутник Сатурна Титан и спутник Юпитера Европа могут обладать океанами (предполагалось, что на Европе океан находится под ледяной поверхностью) или озёрами. Он предполагал, что водный океан Европы может быть пригодным для жизни. Подтверждение существования подлёдного океана на Европе было косвенно получено при помощи Галилео.

Саган также внёс значимый вклад в изучение атмосферы Венеры, сезонных изменений на Марсе и спутнике Сатурна Титане. Он также подметил, что глобальное потепление является искусственной опасностью, созданной человеком, и провёл параллель между этим явлением и естественным превращением Венеры в жаркую, непригодную для жизни планету посредством парниковых газов. Он выдвинул гипотезу, что сезонные изменения на Марсе происходят в итоге пылевых бурь, а не явлений, связанных с наличием растительности, как предполагалось ранее.

Популяризация науки

Карл Саган предложил идею поиска внеземной жизни, призывал научное сообщество к поиску сигналов от разумных внеземных форм жизни при помощи больших радиотелескопов и отправке зондов к другим планетам.

Являлся главным редактором журнала «Икар», посвящённого планетарным исследованиям на протяжении 12 лет. Он был одним из основателей «Планетарного общества» и членом Совета опекунов Института SETI.

Карл Саган известен как соавтор научной работы, которая предсказывала, что в итоге ядерной войны наступит ядерная зима; наряду с советским математиком Н. Н. Моисеевым он считается творцом модели ядерной зимы. Саган также предсказывал, что дым от горящей нефти в Кувейте (подожжённой армией Саддама Хуссейна в первую войну в заливе) вызовет экологическую катастрофу в виде чёрных облаков. Ушедший на пенсию атмосферный физик, Фред Сингер, отверг предсказание Сагана как нелепое, предсказывая, что дым рассеется в течение нескольких дней. В своей книге «Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме» (англ. The Demon-Haunted World: Science as a Candle in the Dark) Карл Саган дал список ошибок, которые он допустил (включая своё предсказание эффекта кувейтских пожаров) как пример того, что в науке всякое утверждение требует веских доказательств и множества экспериментов.

С другой стороны, Саган участвовал в качестве исследователя в Проекте А119, секретной операции ВВС США, целью которой был сброс атомной бомбы на Луну.

Способность Сагана выражать свои идеи в общедоступной форме позволила многим людям лучше понять космос. В 1977—1978 годах он выступил с рождественской лекцией в Королевском обществе. Саган был автором (совместно со своей третьей женой Энн Друян) известного 13-серийного телевизионного сериала «Космос: персональное путешествие», в котором он снялся в качестве рассказчика. Идею для своего сериала Саган почерпнул из сериала Джейкоба Броновски «Восхождение человека» (англ. The Ascent of Man). В качестве звукового сопровождения в сериале звучит музыка Баха, Вивальди, Моцарта, Стравинского, Шостаковича, Хованесса и других композиторов.

Карл Саган также писал книги, популяризировавшие науку. Одной из таких работ была изданная в 1980 году книга «Космос» (англ. Cosmos), которая отражает и углубляет некоторые вопросы, поднятые в сериале «Космос: персональное путешествие». Другие сочинения Сагана включают несколько книг об эволюции жизни и разума — «Мозг Брока: Рассуждения о романсах науки» (англ. Broca’s Brain: Reflections on the Romance of Science), «Тени забытых предков: Поиск того, кем мы являемся» (англ. Shadows of Forgotten Ancestors: A Search for Who We Are, в соавторстве с Энн Друян) и «Драконы Эдема: Рассуждения об эволюции человеческого мозга» (англ. Dragons of Eden: Speculations on the Evolution of Human Intelligence), получившую Пулитцеровскую премию.

Карл Саган организовал перевод и дополнил собственным текстом книгу советского астрофизика Иосифа Шкловского «Вселенная, жизнь, разум», в 1966 году изданную на английском под названием «Жизнь во Вселенной» в их соавторстве. Переписка двух учёных началась в 1962 году, когда Саган, заинтересовавшись гипотезой Шкловского о вымирании динозавров в результате вспышек сверхновых, отправил препринт своей статьи о межзвёздной связи.

Помимо научно-популярных книг, Саган написал известный научно-фантастический роман «Контакт» (англ. Contact), но не дожил до его экранизации, которая состоялась в 1997 году, а в 1998 году фильм получил Премию Хьюго.

Благодаря сериалу «Космос» и частому появлению на популярном телевизионном шоу «The Tonight Show», Саган стал ассоциироваться с фразой «миллиарды и миллиарды» (billions and billions). На самом деле он никогда не употреблял эту фразу в сериале «Космос», но тот факт, что он часто использовал слово «миллиарды», сделало фразу «миллиарды и миллиарды» любимой фразой ведущего телешоу Джонни Карсона и других людей. Он принял это с юмором и озаглавил свою последнюю книгу «Миллиарды и Миллиарды». Была даже создана шутливая мера измерения «саган», которая может быть любым числом больше 4 млрд.

Саган написал продолжение книги «Космос» — «Голубое пятнышко: Взгляд на космическое будущее человечества» (англ. Pale Blue Dot: A Vision of the Human Future in Space), которое было отмечено как значимая книга 1995 года в газете «Нью-Йорк Таймс». Саган написал предисловие к книге Стивена Хокинга «Краткая история времени».

Карл Саган выдвинул предположение о происхождении символа свастики в своей книге «Комета» (англ. Comet). Он выдвинул гипотезу, что комета приблизилась к Земле в древности на такое расстояние, что исходящие из неё струи газа, изогнутые под воздействием вращения, были видны невооружённым глазом. В книге «Комета» Саган приводит копию древнего китайского манускрипта, который показывает разнообразие хвостов комет, в основном простые хвосты, но на последнем изображении ядро кометы нарисовано с четырьмя исходящими из неё загнутыми лучами, изображая свастику.

Саган вызывал противоречивые чувства у других профессиональных учёных. С одной стороны, он получил повсеместную поддержку за популяризацию науки и его позицию в пользу научного скептицизма и против псевдонауки, что видно из его разоблачения книги Иммануила Великовского «Миры в столкновении» (англ. Worlds In Collision). С другой стороны, среди учёных была некоторая обеспокоенность тем, что персональные научные взгляды и интересы Сагана будут приняты публикой за взгляды всего научного сообщества. Некоторые полагают, что эти опасения связаны с беспокойством профессионалов по поводу того, что взгляды, противоположные взглядам Сагана (например, ставящие под вопрос серьёзность ядерной зимы), не получают должного внимания в обществе.

Аргументы Сагана против «теории катастроф» Великовского подверглись критике со стороны некоторых его коллег. Доктор Роберт Частроу из института по изучению космоса при НАСА писал:

Вычисления профессора Сагана игнорируют законы гравитации. В этом доктор Великовский был лучшим астрономом.

В более поздний период жизни Сагана его книги представляли скептический и натуралистический подход к устройству мира. В книге «Мир полный демонов: Наука, как свеча во тьме» (англ. The Demon-Haunted World: Science as a Candle in the Dark) он описал методы тестирования гипотез и нахождения ложных и обманчивых идей, по сути призывая к широкому использованию научного метода. В опубликованной после смерти автора работе «Миллиарды и миллиарды: Мысли о жизни и смерти на краю тысячелетия» (англ. Billions and Billions: Thoughts on Life and Death at the Brink of the Millennium) содержатся написанные Саганом очерки, отражающие его взгляды на аборты и многое другое, а также отчёт Энн Друян о том, что Саган умер, оставшись атеистом.

Общественная деятельность

Саган был согласен с Уравнением Дрейка, допускающим существование большого числа внеземных цивилизаций. Отсутствие доказательств существования таких цивилизаций (Парадокс Ферми) может говорить о том, что технологические цивилизации самоуничтожаются очень быстро. Это заключение побудило его к изучению и публикации способов, какими человечество может уничтожить себя, надеясь на то, что человек избежит этой участи и сможет превратиться в существо, покорившее космические просторы. Он также критиковал «углеродный шовинизм», равно как и антропоцентризм в отношении других живых существ, населяющих Землю (в частности, выступал за гуманное обращение с животными и предоставление высшим приматам прав неприкосновенности личности).

Политическая активность Сагана возросла после его женитьбы на знакомой учёной Энн Друян. Он участвовал в акциях гражданского неповиновения на объектах, связанных с разработкой ядерного оружия во времена обсуждения договора о свёртывании программы по разработке ядерного оружия. Когда рейгановская администрация отказалась последовать примеру советского руководства во главе с Михаилом Горбачёвым, объявившего с 6 августа 1985 года односторонний мораторий на испытания ядерного оружия, Саган был в числе антивоенных активистов, протестовавших в Неваде на протяжении 1986—1987 годов за прекращение «холодной войны», и даже был дважды арестован. Он открыто выступал против Стратегической оборонной инициативы президента США Рональда Рейгана, также известной под именем «Звёздные войны», считая эту программу слишком дорогой, технически невозможной и малоэффективной, а также дестабилизирующей процесс разоружения. По этой причине он трижды ответил отказом на приглашение на президентский ужин в Белый дом.

Хотя политические (борьба за мир и социальный прогресс) и идейно-философские (борьба с суевериями и религиозными предрассудками) позиции Сагана были близки к официальным советским, он критиковал не только США, но и СССР, регулярно отправляя туда экземпляры книги Льва Троцкого «История русской революции».

Карл Саган был заядлым курильщиком марихуаны, хотя никогда публично не признавал это. В 1971 году в книге «Марихуана: взгляд под другим углом» (англ. Marihuana Reconsidered) под псевдонимом «Mr. X» он написал статью, посвящённую курению конопли. Редактором этой книги был Лестер Гринспун. В статье Саган писал о том, что марихуана помогала ему в некоторых его работах и улучшала восприятие. После смерти Сагана Гринспун открыл эту информацию биографу Сагана. Когда его биография под названием «Карл Саган: Жизненный путь» (англ. Carl Sagan: A Life) была опубликована в 1999 году, факты, касающиеся марихуаны, вызвали большой общественный резонанс.

Личность

В 1966 году Сагана попросили дать интервью о возможности существования внеземных цивилизаций для предисловия к фильму «Космическая одиссея 2001». Саган ответил, что он хочет иметь редакторский контроль над фильмом и процент со сборов, в чём ему было отказано.

В 1994 году компания Apple Computer начала разрабатывать новую версию своего компьютера Power Macintosh 7100. Компания выбрала имя «Карл Саган», как внутреннее кодовое имя продукта в честь известного астронома. Хотя внутреннее имя продукта было строго конфиденциальным и никогда не использовалось на публике, когда Саган узнал об этом, он подал в суд на фирму Apple Computer, требуя, чтобы она использовала другое название, так как другие проекты имели такие имена как «Холодный синтез» (англ. Cold fusion) и «Пилтдаунский человек» (англ. Piltdown Man). Саган не хотел быть ассоциированным с ненаучными проектами. Хотя он проиграл процесс, инженеры фирмы Apple подчинились желанию Сагана и переименовали проект в «BHA» — «Упрямый астроном» (англ. Butthead Astronomer). Саган снова подал в суд на Apple за то, что они насмехаются над ним. Он проиграл и на этот раз, но имя проекта 7100 претерпело очередное изменение, теперь он назывался «LAW» — «Все юристы зануды» (англ. Lawyers Are Wimps).

Многие считали Сагана атеистом или агностиком, основываясь на таких его заявлениях, подобных, например, такому:

«Идея Бога как огромного белого мужчины с развевающейся бородой, который сидит на небе и управляет всеми вещами, даже такими мелкими как полёт воробья, является смехотворной. Но если под словом Бог подразумевается набор законов физики, которые управляют Вселенной, тогда такой Бог существует. Идея такого Бога не даёт эмоционального удовлетворения… вознесение молитв закону гравитации не имеет смысла».

Саган женился трижды: в 1957 году — на известном биологе Линн Маргулис (матери Дориона и Джереми Саганов); в 1968 году — на художнице Линде Зальцман Саган (матери Ника Сагана); в 1981 году — на писательнице Энн Друян (матери Саши и Сэма Саганов), с которой прожил до конца своих дней.

Наследие и память

Саган умер от воспаления лёгких, вызванного двухлетней борьбой организма с миелодисплазией (заболеванием костного мозга) 20 декабря 1996 года, в Центре исследований в области онкологии им. Фреда Хатчисона в Сиэтле (штат Вашингтон) .

Похоронен в США, шт. Нью-Йорк, на кладбище Lakeview Cemetery.

Саган был выдающейся личностью. Сторонники Сагана оценили важность его усилий по популяризации естественных наук, его выступлений как против ограничений на научные исследования, так и против реакционного использования плодов науки, в защиту демократии, его противодействие националистическим идеям, в защиту гуманизма, отрицание гео- и антропоцентрических взглядов.

Место посадки беспилотного аппарата, первого марсохода «Марс Патфайндер» было переименовано в «Мемориальную станцию Карла Сагана» в честь доктора Сагана 5 июля 1997 года. Астероид 2709 Саган был также назван в его честь.

Фильм «Контакт», основанный на романе Сагана и законченный после его смерти, заканчивается строкой «Посвящено Карлу» (англ. For Carl).

Астрофизик Нил Тайсон является учеником Карла Сагана.

В одной из серий фильма «Звёздный путь» показано место посадки «Марс Патфайндера» и историческая надпись, цитирующая Сагана на месте «Мемориальной станции Карла Сагана», которая гласит:

«Какова бы ни была причина того, что вы находитесь на Марсе, я рад, что вы здесь, и желал бы быть с вами».

В 2004 году музыкальная группа «Sagan», исполняющая электронную музыку, выпустила свой альбом «Невидимые Силы» (англ. Unseen Forces). Музыкальный диск сопровождает DVD с юмористическими видеоклипами, выражающими уважение историческим наброскам из сериала «Космос».

В декабре 2010 года в продажу поступила игра Back to the Future: The Game, в которой попавший в прошлое Доктор Эммет Браун именует себя Карлом Саганом. Известно, что Саган называл фильм «Назад в будущее» лучшей фантастикой.

Финская группа Nightwish посвятила выдающемуся астроному композицию «Sagan», которая издана на сингле «Élan» в 2015 году.

Премии и награды

• Премия достижений проекта Аполлон — НАСА
• Медаль НАСА «За выдающуюся общественную службу» — 1977
• Премия Little Chicken — почётное упоминание в 1991 году, Центр национальной обеспокоенности, премия за сомнительное достижение от организации, которая относится скептически к оценке состояния окружающей среды и влияния на неё человеческой деятельности.
• Признание за публичную работу — НАСА.
• Эмми — Выдающиеся личные достижения — 1981 — за сериал «Космос»
• Эмми — Выдающийся Познавательный Сериал — 1981 — за сериал «Космос»
• Медаль НАСА «За исключительные достижения»
• Премия Хелен Калдикот за лидерские качества — движение женщин за ядерное разоружение
• Премия Гомера — 1997 — за «Контакт»
• Премия Хьюго — 1998 — за «Контакт»
• Премия Хьюго — 1981 — за «Космос»
• Премия Хьюго — 1997 — за «Мир полный демонов»
• Гуманист года — 1981 — присваивается Американской ассоциацией гуманистов
• Награда за Здравомыслие — 1987 — Комитет по научному подходу к паранормальным явлениям
• Награда Айзека Азимова — 1994 — Комитет по научному подходу к паранормальным явлениям
• Награда Джона Кеннеди по Астронавтике — Американское астрономическое общество
• Награда Мемориала Джона Кэмпбелла — 1974 — «Космические связи» (англ. The Cosmic Connection)
• Награда Клюмпке-Робертса Тихоокеанского Астрономического Общества — 1974
• Медаль Константина Циолковского — Федерация космонавтики СССР
• Премия Лео Силарда (1985)
• Премия Хонда (1985)
• Премия Локуса — 1986 — за «Контакт»
• Награда Томаса Лоуэлла — Клуб исследователей — 75-летний юбилей
• Награда Мазурского — Американское астрономическое общество
• Награда Пибоди — 1980 — за сериал «Космос»
• Медаль за общественное благосостояние — 1994 — Национальная академия наук США
• Пулитцеровская премия за литературу — 1978 — за «Драконы Эдема»
• Премия Научно фантастической хроники — 1998 — за «Контакт»
• Мемориальная награда Карла Сагана — названа в его честь
• Назван 99-м «Великим американцем» 5 июня 2005 года на шоу «Самый великий американец» (англ. The Greatest American), показанном по каналу Discovery.

Основные работы

• «Планеты», К. Саган и Джонатан Нортон Леонард совместно с редакторами журнала «Life» — Time Inc., 1966.
• «Разумная жизнь во вселенной» (англ. Intelligent Life in the Universe), К. Саган и И. С. Шкловский. Random House, 1966.
• «Осуществление связи с внеземным разумом» (англ. Communication with Extraterrestrial Intelligence), К. Саган. MIT Press, 1973.
• «Марс и Разум человека» (англ. Mars and the Mind of Man), К. Саган и др. Harper & Row, 1973.
• «Другие миры» (англ. Other Worlds), К. Саган. Bantam Books, 1975.
• «Звуки Земли: Межзвёздная запись Вояджера» (англ. Murmurs of Earth: The Voyager Interstellar Record), К. Саган и др. Random House, 1977.
• «Ядерная зима: Мир после ядерной войны» (англ. The Nuclear Winter: The World After Nuclear War), К. Саган и др. Sidgwick & Jackson, 1985.
• «Контакт», К. Саган. Simon and Schuster, 1985; Переиздано в августе 1997 издательством Doubleday Books, ISBN 1-56865-424-3, 352 стр.
• «Путь, о котором никто не задумывался: Ядерная зима и конец гонки вооружений» (англ. A Path Where No Man Thought: Nuclear Winter and the End of the Arms Race), К. Саган и Ричарда Тарко. Random House, 1990
• «Драконы Эдема: Рассуждения об эволюции человеческого мозга» (англ. Dragons of Eden: Speculations on the Evolution of Human Intelligence), К. Саган. Ballantine Books, Декабрь 1989, ISBN 0-345-34629-7, 288 стр.
• «Мозг Брока: Рассуждения о романсах науки» (англ. Broca’s Brain: Reflections on the Romance of Science), К. Саган. Ballantine Books, 1993, ISBN 0-345-33689-5, 416 стр.
• «Тени забытых предков: Поиск того, кем мы являемся» (англ. Shadows of Forgotten Ancestors: A Search for Who We Are), К. Саган и Э. Друян. Ballantine Books, 1993, ISBN 0-345-38472-5, 528 стр.
• «Комета» (англ. Comet), К. Саган и Э. Друян. Ballantine Books, 1997, ISBN 0-345-41222-2, 496 стр.
• «Голубая точка. Космическое будущее человечества» = Pale Blue Dot. A Vision of the Human Future in Space. — М.: Альпина нон-фикшн, 2016. — 406 с. — ISBN 978-5-91671-573-6.
• «Миллиарды и миллиарды: Мысли о жизни и смерти на краю тысячелетия» (англ. Billions and Billions : Thoughts on Life and Death at the Brink of the Millennium), К. Саган и Э. Друян. Ballantine Books, 1998, ISBN 0-345-37918-7, 320 стр.
• «Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме» (англ. The Demon-Haunted World: Science as a Candle in the Dark), К. Саган. Ballantine Books, 1997, ISBN 0-345-40946-9, 480 стр.
• «Космические связи» (англ. The Cosmic Connection), К. Саган и Джером Эйджел. Cambridge University Press, 2000, ISBN 0-521-78303-8, 301 стр.
• «Космос» (англ. Cosmos), К. Саган. Random House, 2002, ISBN 0-375-50832-5, 384 стр.
• «Наука в поисках Бога» (англ. The Varieties of Scientific Experience: A Personal View of the Search for God), К. Саган под редакцией Э.Друян, 1985 лекции Gifford, Penguin Press HC, ноябрь 2006, ISBN 1-59420-107-2, 300 стр.

См. также

• Вояджер (программа)
• Семейный портрет (Вояджер)
• Pale Blue Dot, знаменитая фотография, сделанная зондом

Литература

• Дэвидсон Кей, «Карл Саган: Жизненный путь» (англ. Carl Sagan: A Life). John Wiley & Sons, 2000, ISBN 0-471-39536-6, 560 стр.
• Том Хейд (редактор), «Разговоры с Карлом Саганом» (англ. Conversations with Carl Sagan). University Press of Mississippi, 2005, ISBN 1-57806-736-7, 170 стр.
• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.

Ссылки

• [www.daviddarling.info/encyclopedia/S/Sagan.html Sagan, Carl Edward (1934—1996)]

Отрывок, характеризующий Саган, Карл

– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.
PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]
Княжна подумала, задумчиво улыбаясь (при чем лицо ее, освещенное ее лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг поднявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ:
«Chere et excellente ami. Votre lettre du 13 m'a cause une grande joie. Vous m'aimez donc toujours, ma poetique Julie.
L'absence, dont vous dites tant de mal, n'a donc pas eu son influenсе habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l'absence – que devrai je dire moi, si j'osais me plaindre, privee de tous ceux qui me sont chers? Ah l si nous n'avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez vous un regard severe, quand vous me parlez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamiene pas. Me parait seulement que l'amour chretien, l'amour du prochain, l'amour pour ses ennemis est plus meritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspire les beaux yeux d'un jeune homme a une jeune fille poetique et aimante comme vous.
«La nouvelle de la mort du comte Безухой nous est parvenue avant votre lettre, et mon pere en a ete tres affecte. Il dit que c'etait avant derienier representant du grand siecle, et qu'a present c'est son tour; mais qu'il fera son possible pour que son tour vienne le plus tard possible. Que Dieu nous garde de ce terrible malheur! Je ne puis partager votre opinion sur Pierre que j'ai connu enfant. Il me paraissait toujours avoir un coeur excellent, et c'est la qualite que j'estime le plus dans les gens. Quant a son heritage et au role qu'y a joue le prince Basile, c'est bien triste pour tous les deux. Ah! chere amie, la parole de notre divin Sauveur qu'il est plus aise a un hameau de passer par le trou d'une aiguille, qu'il ne l'est a un riche d'entrer dans le royaume de Dieu, cette parole est terriblement vraie; je plains le prince Basile et je regrette encore davantage Pierre. Si jeune et accable de cette richesse, que de tentations n'aura t il pas a subir! Si on me demandait ce que je desirerais le plus au monde, ce serait d'etre plus pauvre que le plus pauvre des mendiants. Mille graces, chere amie, pour l'ouvrage que vous m'envoyez, et qui fait si grande fureur chez vous. Cependant, puisque vous me dites qu'au milieu de plusurs bonnes choses il y en a d'autres que la faible conception humaine ne peut atteindre, il me parait assez inutile de s'occuper d'une lecture inintelligible, qui par la meme ne pourrait etre d'aucun fruit. Je n'ai jamais pu comprendre la passion qu'ont certaines personnes de s'embrouiller l'entendement, en s'attachant a des livres mystiques, qui n'elevent que des doutes dans leurs esprits, exaltant leur imagination et leur donnent un caractere d'exageration tout a fait contraire a la simplicite chretnne. Lisons les Apotres et l'Evangile. Ne cherchons pas a penetrer ce que ceux la renferment de mysterux, car, comment oserions nous, miserables pecheurs que nous sommes, pretendre a nous initier dans les secrets terribles et sacres de la Providence, tant que nous portons cette depouille charienelle, qui eleve entre nous et l'Eterienel un voile impenetrable? Borienons nous donc a etudr les principes sublimes que notre divin Sauveur nous a laisse pour notre conduite ici bas; cherchons a nous y conformer et a les suivre, persuadons nous que moins nous donnons d'essor a notre faible esprit humain et plus il est agreable a Dieu, Qui rejette toute science ne venant pas de Lui;que moins nous cherchons a approfondir ce qu'il Lui a plu de derober a notre connaissance,et plutot II nous en accordera la decouverte par Son divin esprit.