Карл Фердинанд Гонзага

Карл Фердинанд Гонзага <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Карл Фердинанд Гонзага в 1706 году. Портрет работы Гиацинта Риго; хранится в Версальском дворце</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

Карл Фердинанд Гонзага (фр. Charles Ferdinand de Gonzague; 31 августа 1652, Ревере — 5 июля 1708, Падуя) — последний представитель французской ветви дома Гонзага, герцог Мантуи и Монферрата, суверенный князь Арша.

После эпохи блестящего правления Карла I Гонзага, периоды правления Карла III Гонзага и, затем, Карла Фердинанда считаются эпохой упадка для итальянских владений Гонзага-Неверов и чередой политических ошибок на фоне усиливающегося вмешательства Франции в жизнь суверенного княжества Арш.

Биография

Карл Фердинанд был единственным ребёнком в семье Карла III Гонзага (1629—1665) и Изабеллы Клары Австрийской (1629—1685), старшей дочери эрцгерцога Австрии Леопольда V. В год смерти отца Карлу Фердинанду было всего 13 лет, и обязанности регента исполняла его мать.

В Шарлевиле, столице княжества Арш, уполномоченным представителем князя был граф Балиани, первостепенной обязанностью которого была доставка собранных налогов и пошлин в кассу герцога. После того как отец Карла Фердинанда продал герцогства Невер и Ретель, княжество Арш осталось единственным французским владением семьи Гонзага и самым крупным источником дохода. Несмотря на то, что отец Карла Фердинанда оставил ему совсем пустую казну, князь стремился жить на широкую ногу. Он регулярно устраивал придворные увеселения, и его личные развлечения, страсти, игры и алкоголь требовали огромных денежных сумм.

У Карла Фердинанда были две супруги. В 1670 году, в возрасте 18 лет, он женился на Анне Изабелле Гонзага (1655—1703), дочери Ферранте III Гонзага, суверенного герцога Гвасталла. Анна Изабель скончалась в 1703 году и уже на следующий год Карл Фердинанд, желавший получить наследника, взял в жёны Сюзанну Генриетту Лотарингскую, дочь герцога Карла III Лотарингского, правнучку французского короля Генриха IV, которая была на 34 года младше его. Оба брака оказались бездетными. В 1706 году Карл Фердинанд расстался с Сюзанной Генриеттой, которая вернулась обратно во Францию.

Князь Карл Фердинанд посетил своё княжество Арш и Шарлевиль единственный раз в жизни, 21 апреля 1704 года, когда ему было уже 52 года. Он был очень тепло встречен подданными, которые во все времена хранили верность дому Гонзага.

В ходе Войны за испанское наследство Карл Фердинанд в 1701 году встал на сторону Франции. Он принял от короля Людовика XIV звание Генерала французских войск в Италии, большей частью формальное. В противостоянии с имперскими войсками под командованием Евгения Савойского он утратил Монферрат в 1706 году и его занял герцог Савойи Виктор-Амадей II. В июне 1708 года император Священной Римской империи Иосиф I утвердил принадлежность Монферрата Савойскому герцогству. В тот же месяц, 30 июня 1708 года, император обвинил Карла Фердинанда в измене и лишил его титула Князя Святой Империи. Герцогство Мантуя было конфисковано и присоединено к Миланскому герцогству.

Спустя 6 дней, в том же 1708 году, Карл Фердинанд скончался, находясь в Падуе, в возрасте 56 лет. Пышная церемония прощания была устроена в приходской церкви Шарлевиля, где в хорах был построен мавзолей, обитый чёрным сукном и украшенный тафтой и серебряными галунами. Рядом была выложена освободившаяся корона Гонзага из золота и стали.

Земли суверенного княжества Арш были возвращены Людовиком XIV в собственность французской короны.

Примечания

• Alessandro Cont, Sotto tutela: il sovrano bambino in Italia (1659—1714), «Rivista storica italiana», 124, 2 (agosto 2012), pp. 537—581, www.academia.edu/6412348/Sotto_tutela_il_sovrano_bambino_in_Italia_1659-1714_

Отрывок, характеризующий Карл Фердинанд Гонзага

– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!