Карл (ландграф Гессен-Касселя)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карл Гессен-Кассельский
ландграф Гессен-Касселя
1670 — 1730
Предшественник: Вильгельм VII Гессен-Кассельский
Преемник: Фридрих Гессен-Кассельский
 

Карл Гессен-Кассельский (нем. Karl von Hessen-Kassel; 3 августа 1654, Кассель — 23 марта 1730, там же) — ландграф Гессен-Касселя в 16701730 годах.



Биография

Карл родился в семье ландграфа Вильгельма VI и его супруги Гедвиги Софии Бранденбургской (1623—1683). До 1675 года Гессен-Касселем управляла в качестве регента его мать, пока Карл не достиг совершеннолетия. Старший брат Карла и наследник Гессен-Касселя, ландграф Вильгельм VII, скоропостижно скончался в 1670 году в Париже.

В годы правления ландграфа Карла Гессен-Кассель окончательно избавился от тягостных последствий Тридцатилетней войны, разорившей это государство. Карл сумел воссоздать сильную армию, принявшую участие также в Войне за испанское наследство. Как и некоторые другие германские государи своего времени, Карл за финансовые субсидии «одалживал» своих солдат иностранным государствам.

В 1685 году Карл пожаловал своему младшему брату Филиппу часть ландграфства Гессен-Кассель. Филипп построил на этой территории у реки Верра свою резиденцию — замок Филиппсталь, ставшую центром нового ландграфства — Гессен-Филиппсталь. Представители этой побочной линии гессенского дома продолжают свой род вплоть до наших дней.

18 апреля 1685 года Карл открыл свою страну для преследуемых во Франции гугенотов и вальденсов, а также разрешил им строить здесь церкви и школы. В последующие годы в Северный Гессен переселились из Франции не менее 4000 беженцев. В 1699 году ландграф основывает Зибург и расселяет в нём прибывших гугенотов и вальденсов.

В годы своего правления ландграф Карл расширил парк Вильгельмсхёэ в Касселе. Ему, в частности, принадлежит возведение каскада «Геркулес» в Вильгельмсхёэ. В 1709 году по указанию интересовавшегося историей Карла на Мадерской пустоши (Mader Heide) начинают проводиться первые археологические раскопки.

Семья

Ландграф Карл был женат на Амалии Курляндской (1653—1711), дочери герцога Курляндии Якоб Кеттлера. В этом браке у него родились дети:

Ландграф Карл находился также длительное время с 1713 года в любовной связи с Жанной-Маргаритой де Фрер, маркизой де Лангаллери, от которой также имел детей.

Напишите отзыв о статье "Карл (ландграф Гессен-Касселя)"

Литература

  • Philippi, Hans: Landgraf Karl von Hessen-Kassel. Ein deutscher Fürst der Barockzeit (Veröffentlichungen der Historischen Kommission für Hessen, 34), Marburg, 1976
  • Puppel, Pauline: Die Regentin. Vormundschaftliche Herrschaft in Hessen 1500—1700, Frankfurt/Main, 2004 (S. 236—277)

Отрывок, характеризующий Карл (ландграф Гессен-Касселя)

Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.