Карл III Иосиф Лотарингский
Не следует путать с Карлом III, герцогом Лотарингии, правившем с 1545 по 1608 г.
Карл III Иосиф Лотарингский (нем. Karl Joseph Johann Anton Ignaz Felix von Lothringen; 24 ноября 1680, Вена, Австрия — 4 декабря 1715, Вена, Австрия) — сын Карла V Леопольда, титулярного герцога Лотарингии и Элеоноры Марии Австрийской. Епископ Оломоуца с 1695 по 1711 годы, епископ Оснабрюка и архиепископ Трира с 1711 по 1715 г. Умер от оспы в 1715 году после посещения г. Вены. В немецкоязычных источниках, а также в нумизматике может фигурировать под именем «Карл III Иосиф»[2], «Карл III Лотарингский»[3] или просто «Карл Лотарингский»[4]. В последнем случае его часто путают с Карлом III, герцогом Лотарингии, правившем с 1545 по 1608 г.
Сохранилось значительное количество монет — талеров и крейцеров с изображением Карла III Иосифа Лотарингского. Чеканеные на архиепископском монетном дворе на высоком техническом уровне, монеты дают представление о том, что в период Карла III, епархия Оломоуца была весьма богата и влиятельна.
Напишите отзыв о статье "Карл III Иосиф Лотарингский"
Примечания
- ↑ Кромержик. Архиепископский монетный двор. URL: zlatatravel.com/kromeriz/s-monet-dvor.html.
- ↑ [www.acsearch.info/search.html?id=592419 acsearch.info — Auction research]
- ↑ [www.acsearch.info/search.html?id=617211 acsearch.info — Auction research]
- ↑ [www.acsearch.info/search.html?id=651301. acsearch.info — Auction research]
Отрывок, характеризующий Карл III Иосиф Лотарингский
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
