Карл III (герцог Савойи)

Карл III Савойский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Герцог Савойский
1504 — 1553
Предшественник:	Филиберт II
Преемник:	Эммануил Филиберт
Рождение:	10 октября 1486(1486-10-10) Шамбери
Смерть:	17 августа 1553(1553-08-17) (66 лет) Верчелли
Род:	Савойская
Отец:	Филипп II Безземельный
Мать:	Клодин де Бросс
Супруга:	Беатриса Португальская
Дети:	Адриан, Людовик, Эммануил Филиберт, Катарина, Мария, Изабелла, Эммануил, Эммануил, Иоганн

Карл III Савойский, также Карл Добрый (итал. Carlo III di Savoia detto il Buono; 10 октября 1486 — 17 августа 1553) — герцог Савойский с 1504 года. Большая часть герцогства с 1536 года и вплоть до его смерти находилась в управлении племянника герцога — короля Франции Франциска I, который рассматривал их как плацдарм для ведения Итальянских войн с Габсбургами.

Биография

Карл был младшим из сыновей Филиппа II (Филиппо) Безземельного и его второй жены Клодин де Бросс, которая потенциально могла претендовать на наследование бретонской короны.

В детстве Карл не предназначался для наследования какой-либо короны. Лишь когда ему исполнилось 10 лет, отец неожиданно (после смерти своего внучатого племянника Карла II) стал герцогом Савойи и главой Савойской династии.

В 1497 году единокровный брат Карла Филиберт наследовал титул герцога Савойского, но умер в 1504 году. Таким образом, в 18 лет Карл стал герцогом. Как и последующие наследники, он именовал себя королём Кипра и Иерусалима, памятуя о наследии своей бабки, Анны Кипрской. Только в 1713 году савойский правитель Виктор-Амадей II получил признание этих титулов от королей Испании и Франции.

На протяжении всего своего правления Карл оставался верным союзником главы Габсбургского дома Карла V, с которым сражался его племянник Франциск I. По этой причине французы вторгались в его герцогство несколько раз, и к 1536 году захватили почти все его владения.

Сам герцог провел оставшуюся часть жизни фактически в изгнании, при дворах своих родственников. В памяти потомков Карл Добрый остался главным образом как тиран, заточивший в Шильонском замке свободолюбивого Бонивара. Эта мера не предотвратила потерю савойцами в 1530-х годах швейцарских владений, включая Женеву, Лозанну и Ваадт.

Семья

Карл III был женат на Беатрисе Португальской (1504—1538), дочери португальского короля Мануэла I. У пары было 9 детей, но совершеннолетия достиг только Эммануил Филиберт.

Отрывок, характеризующий Карл III (герцог Савойи)

Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.