Карл III (король Наварры)
| Карл III Благородный фр. Charles le Noble, исп. Carlos el Noble<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Карл III, король Наварры</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1387 — 1425 | ||
| Предшественник: | Карл II Злой | |
| Преемник: | Бланка I Наваррская | |
| Рождение: | 22 июля 1361 Иль-де-Франс, Королевство Франция | |
| Смерть: | 8 сентября 1425 (64 года) Олите, Королевство Наварра | |
| Род: | Капетинги, ветвь Эврё | |
| Отец: | Карл II Злой | |
| Мать: | Жанна Французская | |
| Супруга: | Леонора Кастильская | |
| Дети: | сыновья: Карл, Луис дочери: Мария, Бланка, Жанна, Беатриса, Изабелла | |
Карл III Благородный (фр. Charles le Noble, исп. Carlos el Noble, 22 июля 1361 — 8 сентября 1425) — король Наварры (1387—1425), сын короля Карла II Злого и Жанны Французской.
Содержание
Биография
Король Карл III уделял много внимания наведению порядка в Наварре и выведению страны из кризиса, наступившего из-за непомерных амбиций и бурной деятельности его отца.
Карл помирился с соседними государствами, в том числе благодаря династическим бракам. Сам Карл в 1375 году женился на Леоноре Кастильской, дочери Энрике II Кастильского[1], а дочь Бланку выдал сначала за арагонского инфанта Мартина, а затем за Хуана де Трастамару, ставшего позже королём Арагона. В союзе с Кастилией Карл принимал участие в походах против Гранады. Сестру Жанну Карл выдал за Генриха IV Английского, а младших дочерей — за знатных французских дворян. В 1404 году Карл подписал Парижский договор, окончательно отказавшись от прежних французских владений наваррских королей, включая графство Эврё, и получив в качестве компенсации герцогство Немур.
В 1413 году Карл создал в Наварре Верховный суд. В 1423 году Карлом был учреждён титул принца Вианы для наследников наваррского престола.
Карл выступал покровителем искусств. При нём было закончено возведение готического собора в Памплоне и начато строительство королевских дворцов Тафалья и Олите, где он и умер 8 сентября 1425 года.
Потомство
- Карл, принц Вианский (1397—1402)
- Людовик, принц Вианский (род. и ум. 1402)
- Жанна (1386—1413), м. (с 1402) Жан III де Грайи, граф де Фуа.
- Бланка (1387—1441), королева Наварры.
- Беатриса (1392 — после 1415), герцогиня Немурская; м. (с 1406) Жак II де Бурбон, граф де Ла Марш
- Изабелла (1395 — после 1435), м. (с 1419) граф Жан IV д’Арманьяк.
У короля также было несколько бастардов от связи с Марией Мигель де Эспарса. Из них Ланселот Наваррский занимал епископскую кафедру в Памплоне, а Хуана Наваррская стала родоначальницей графов Лерин и Ньева. Внебрачная дочь Ланселота была женой барона Грасиана де Грамона.
Напишите отзыв о статье "Карл III (король Наварры)"
Примечания
- ↑ Элеонора Кастильская // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Альтамира-и-Кревеа, Рафаэль. История Средневековой Испании / Перевод с испанского Е. А. Вадковской и О. М. Гармсен. — СПб.: «Евразия», 2003. — 608 с. — 1 500 экз. — ISBN 5-8071-0128-6.
Отрывок, характеризующий Карл III (король Наварры)
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
