Карл IV (император Священной Римской империи)
| Карл IV нем. Karl IV, чеш. Karel IV.<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 5 апреля 1355 — 29 ноября 1378 | ||
| Коронация: | 5 апреля 1355, Латеранский собор, Рим, Италия | |
| Предшественник: | Людвиг IV | |
| Преемник: | Сигизмунд | |
| ||
| 11 июля 1346 — 29 ноября 1378 | ||
| Коронация: | 26 ноября 1346, Бонн повторная коронация: 25 июля 1349, Ахен | |
| Предшественник: | Людвиг IV | |
| Преемник: | Венцель | |
| ||
| 26 августа 1346 — 29 ноября 1378 | ||
| (под именем Карел I) | ||
| Коронация: | 2 сентября 1347, Прага | |
| Предшественник: | Ян Слепой Люксембургский | |
| Преемник: | Вацлав IV | |
| ||
| 1333 — 1349 | ||
| Предшественник: | Ян Слепой Люксембургский | |
| Преемник: | Ян Йиндржих Люксембургский | |
| Рождение: | 14 мая 1316 Прага, Чехия | |
| Смерть: | 29 ноября 1378 (62 года) Прага, Чехия | |
| Место погребения: | Собор Святого Вита, Прага | |
| Род: | Люксембурги | |
| Имя при рождении: | Вацлав | |
| Отец: | Ян Люксембургский | |
| Мать: | Елизавета (Элишка) Чешская | |
| Супруга: | 1-я: Бланка Валуа 2-я: Анна Пфальцская 3-я: Анна Швайдницкая 4-я: Елизавета Померанская | |
| Дети: | От 1-го брака: дочери: Маргарита, Екатерина От 2-го брака: сын: Венцель От 3-го брака: сын: Вацлав (Венцель) дочь: Елизавета От 4-го брака: сыновья: Сигизмунд, Иоганн, Карл, Генрих дочери: Анна, Маргарита | |
Карл IV Люксембургский (нем. Karl IV, чеш. Karel IV.; 14 мая 1316, Прага — 29 ноября 1378, Прага) — король Германии с 11 июля 1346 года, король Чехии с 26 августа 1346 года под именем Карел I (коронован 2 сентября 1347 года), император Священной Римской империи с 5 апреля 1355 года.
Содержание
Биография
Сын короля Чехии Иоанна Слепого из Люксембургской династии и чешской принцессы Элишки Пржемысловны, родился в 1316 году в Праге, при рождении был назван Вацлав/Венцель (чеш. Václav, нем. Wenzel). Воспитывался в Париже.
В 1331 г. 15-летний Карл был назначен наместником отца в Северной Италии, но вскоре был вынужден оставить свои новые владения, так как не имел сил удержать их даже с помощью отца.
Иоанн Люксембургский почти не интересовался делами Чехии, рассматривая её лишь как источник денег, в результате чего само королевство пришло в упадок. В 1333 г. он поручил управление Чехией и Моравией Карлу, который, несмотря на возраст, уже обладал достаточным умом и знаниями для занятия государственными делами. Кроме того, в отличие от отца, он знал язык и обычаи своей родины. Приятная наружность и благородное обхождение сразу привлекли на его сторону народ. Будучи ограничен в средствах (часть доходов Карл был вынужден отсылать отцу), королевич стал выкупать из залога коронные имения и за счет бережливой экономии за два года выкупил 16 имений. Регулярно объезжая страну, Карл замечал недостатки в управлении и изыскивал средства для их устранения. Он отремонтировал королевский дворец в Праге, где поселился с молодой женой. Уделяя внимание развитию сельского хозяйства, Карл развивал в Чехии виноделие (виноградная лоза была завезена из Бургундии) и рыбное хозяйство (при нем появилось множество прудов, в которых разводили знаменитого чешского карпа).
Однако вельможи, обогащавшиеся в период безвластья, невзлюбили Карла. Они стали клеветать королю, что наследник якобы замышляет лишить его трона. В 1335 г. Иоанн Слепой удалил сына из Чехии, оставив ему лишь титул маркграфа Моравии и Кривоклатское имение для кормления. Карл отправился в Тироль, чтобы помочь младшему брату Иоганну Генриху отстоять полученное женой обширное наследство, но король Иоанн внезапно заключил мир с противниками, уступив им Каринтию и Штирию. Попав в опалу, Карл остался жить у брата в Тироле, лишенный всех доходов от Чехии, а жену его сослали в Брно.
Иоанн Люксембургский вернул в Чехии прежнюю систему управления, когда земельный гетман выплачивал королю оговоренную сумму, а затем собирал доходы с королевских имений. На этот раз гетманом был назначен Бертольд, сын печально известного Индржиха из Липы. Однако народ, успевший почувствовать твердую руку Карла, начал роптать, и в 1338 г. Иоанн вернул сына в Чехию. Он все так же отсылал отцу оговоренную сумму денег, а остатки тратил на благоустройство государства. Сейм 1341 г. утвердил Карла наследником чешского престола.
В том же 1341 г. началась распря между Иоанном Люксембургским и императором Людвигом IV Баварским из-за наследства Генриха Хорутанского. Карл участвовал в переговорах с немецкими князьями — противниками императора и ездил в Авиньон на встречу с папой римским, где было заключено соглашение с Людвигом. В 1345 г. Людвиг Баварский нарушил Авиньонские договоренности. Возвращаясь через Польшу после крестового похода на Литву, возле города Калиша Карл был захвачен в плен Казимиром III и лишь с помощью хитрости сумел спастись. Борьба с императором разгорелась с новой силой.
Именно с именем Карла Люксембурга связан «золотой век» Чехии. Он хорошо знал чешский язык, заботился о развитии городов. Сам Карл остался в истории как автор первой в средневековой Европе светской автобиографии и инициатор составления новой исторической хроники.
Избрание королём
Ещё при жизни императора Людвига Баварского, Карл, с помощью папы Климента VI, добился избрания пятью курфюрстами германским королём. При этом он пошёл на подписание ограничительных условий, в исполнении которых принуждён был принести клятву папе в Авиньоне. Тем не менее, после смерти императора (1347 год) Карлу не удалось сразу взойти на имперский трон. По почину Виттельсбахов королём был избран Эдуард III английский, когда же тот отказался — маркграф мейсенский Фридрих II Суровый, затем граф Гюнтер фон Шварцбург, который вскоре тяжело заболел, согласился отречься за деньги, и умер.
25 июля 1349 года Карл IV повторно короновался в Ахене. С Виттельсбахами Карл IV примирился женитьбой на Анне, дочери курфюрста пфальцского, и обещанием водворения их в Бранденбурге, где он сам, тем временем, покровительствовал Лже-Вальдемару.
Карл IV пошёл на большие уступки князьям. В Золотой булле 1356 года курфюрсты получили почти суверенные права в своих княжествах. Упорядочение избрания на престол устранило вмешательство папы при выборах, что вызвало разлад с авиньонским двором. Конфликт с папой был улажен дарованием десятины и изданием так называемой каролинской буллы для защиты льгот духовенства.
Значительной заслугой Карла IV стало учреждение союзов земского мира.
Походы в Италию
Два раза Карл IV совершал походы в Италию: в 1354 году, чтобы короноваться в Милане королём и в Риме императором (1355), во второй раз — в интересах папы, для войны с миланскими Висконти. Но о развитии своего наследственного владения, Чехии, Карл заботился более, чем об империи.
«Капитолий стоял теперь на крови Риенцы, когда Карл IV спустился с Альп, чтобы короноваться короной Италии и Империи»
Франческо Петрарка верил в Карла IV, но затем глубоко в нём разочаровался. Карл был коронован в Риме кардиналом Остии в пасхальный день 1355 года, а затем вернулся в Прагу, как писал поэт: «с короной, которую он получил без единого удара меча, с кошелем, полным монет, который он привёз пустым; но с малой славой за добрые дела, и с великим позором за унижение императорского величия. О! если б твой прадед и дед встретили тебя на альпийском перевале, чтоб они сказали, ты подумал? Император римлян по имени, по правде ты всего лишь король богемский»[1].
Правление в Германии
Дворянству в городах он дал много льгот; в 1350 году издал новое уложение, которое, однако, позже принуждён был отменить. Поощрял горнозаводство и земледелие, сделал Влтаву до Эльбы судоходной, построил в Праге «новый город» (Нове-Место), Градчаны, и знаменитый пражский Карлов мост, основал там архиепископию и в 1348 году первый в империи университет (по образцу парижского), привлёк в Прагу большое количество художников и ремесленников.
Через первую свою жену, с согласия Виттельсбахов, обеспечил себе большую часть Верхнего Пфальца; через вторую жену, Анну Яворскую, приобрёл княжества Явор и Свидница (1368 год); годом раньше он купил Лужицкую землю. Искусно воспользовавшись раздорами в доме Виттельсбахов, Карл сумел добиться завещания себе бранденбургской марки маркграфами Людовиком и Оттоном (1368 год), а вскоре после того, в 1373 году оставшийся один в живых Оттон, за вознаграждение, должен был отказаться от марки.
За большие суммы денег и после долгих усилий Карл IV добился избрания своего сына Венцеля своим преемником (1376 год). Большие расходы Карла IV заставляли его облагать тяжёлыми налогами и закладывать имперские города, что повело к основанию швабского городского союза (1376 год).
Умирая в Праге, Карл оставил Чехию, Силезию и римскую корону Венцелю, Бранденбург — Сигизмунду, Лужицкие земли — Иоганну, третьему из своих сыновей.
После смерти Карла IV его тело было выставлено для прощания в Храме Девы Марии под цепью на Малой Стране в Праге, после чего он был погребён в крипте Собора Святого Вита.
Браки и дети
- 1-я жена: (с 8 января 1323, Прага) Бланка Валуа (1316 — 1 августа 1348), дочь Карла I, графа Валуа. Дети[2]:
- Сын (ок. 1334 — в младенчестве)
- Маргарита (25 мая 1335 — 7 сентября 1349); муж: (с 3 августа 1342 года) Лайош I Великий (5 марта 1326 — 10 сентября 1382), король Венгрии с 1342 года, король Польши с 1370 года
- Екатерина (август 1342 — 26 апреля 1395); 1-й муж: (с 3 июля 1357 года) Рудольф IV Великодушный (1 ноября 1339 — 27 июля 1365), герцог Австрии, Штирии и Каринтии с 1358 года, граф Тироля c 1363 года; 2-й муж: с 19 марта 1366 Оттон V фон Виттельсбах (1346 — 15 ноября 1379), курфюрст Бранденбурга (1365—1373), герцог Баварии с 1347 года
- 2-я жена: (с 4 марта 1349, Бахарах) Анна Пфальцская (26 сентября 1329 — 2 февраля 1353), дочь Рудольфа II Слепого (8 августа 1306 — 4 октября 1353), пфальцграфа Рейнского
- Венцель (17 января 1350 — 28 декабря 1351)
- 3-я жена: (с 27 мая 1353, Буда) Анна Свидницкая (1339 — 11 июля 1362), дочь Генриха II, князя Свидницкого
- Елизавета (19 марта 1358 — 4 сентября 1373); муж: с 19 марта 1366 Альбрехт III (9 сентября 1349 — 29 августа 1395), герцог Австрии с 1365 года
- Вацлав (Венцель) (26 февраля 1361 — 16 августа 1419), герцог Люксембурга (Венцель II, 1383—1388), король Чехии (Вацлав IV, 1378—1419), курфюрст Бранденбурга (1373—1378), король Германии (10 июня 1376 — 20 августа 1400)
- Сын (11 июля 1362)
- 4-я жена: (с 21 мая 1363, Краков) Елизавета Померанская (1347 — 14 февраля 1393), дочь Богислава V Великого (1326 — 23 апреля 1374), герцога Померанско-Старгардского
- Анна (11 мая 1366 — 3 июня 1394); муж: с 1382 года Ричард II Плантагенет (6 января 1367 — 14 февраля 1400), король Англии (1377—1399)
- Сигизмунд (15 февраля 1368 — 9 декабря 1437), король Чехии (Зигмунд, 1419—1421, 1436—1437), король Венгрии (Жигмонд, 1387—1437), курфюрст Бранденбурга (1373—1387), король Германии (20 сентября 1410 — 9 декабря 1437), император Священной Римской империи (31 мая 1433 — 9 декабря 1437)
- Иоганн (22 июня 1370 — 1 марта 1396), герцог Гёрлица, курфюрст Бранденбурга с 1373 года
- Карл (13 марта 1372 — 24 июля 1373)
- Маргарита (29 сентября 1373 — 4 июня 1410); муж: с 1387 года Иоанн III фон Гогенцоллерн (1369 — 11 июня 1420), бургграф Нюрнберга с 1397 года
- Генрих (1377—1378)
Напишите отзыв о статье "Карл IV (император Священной Римской империи)"
Примечания
- ↑ Edmund G. Gardner. [www.archive.org/details/saintcatherines00gardgoog Saint Catherine of Siena. Study in the religion, literature and history of the 14th century in Italy]. — NY, 1907.
- ↑ [fmg.ac/Projects/MedLands/BOHEMIA.htm#KarlIdied1378 Kings of Bohemia (Luxembourg)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 6 сентября 2014.
Литература
- Pelzel. Lebensgeschichte Kaiser Karls IV. — Прага, 1780.
- [books.google.ru/books?id=_aM-AAAAYAAJ Deutsche Reichstagsakten unter König Wenzel]. / Ю. Вейцзеккер. — Мюнхен, 1867.
- Scholz. Die Erwerbung der Mark Brandenburg durch Karl IV. — Бреслау, 1874.
- Friedjung. Kaiser Karl IV und sein Anteil am geistigen Leben seiner Zeit. — Вена, 1876.
- Bohmer. Regesten des Kaiserreichs unter Karl IV, 1346—78. / Ред. Хубер. — Инсбрук, 1877; дополнения — 1890.
- Werunsky, Emil. Geschichte Kaiser Karls lV und seiner Zeit. — Тт. I—III. — Инсбрук, 1880—1892.
- Acta Karoli IV imperatoris inedita. / Ф. Ф. Циммерман. — Инсбрук, 1891.
См. также
- Пулкава — официальный хронист эпохи Карла IV.
Ссылки
- Карл IV // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| Предшественник Людвиг IV |
король Германии 1346—1347, 1349—1376 |
Преемник Венцель |
| император Священной Римской империи 1355—1378 | ||
| Предшественник Ян Люксембургский |
король Чехии 1346—1378 | |
| Предшественник Ян Люксембургский |
герцог Люксембурга 1346—1353 |
Преемник Венцель I |
| Предшественник Ян Люксембургский |
маркграф Моравии 1346—1378 |
Преемник Ян Йиндржих |
| Предшественник Оттон V |
маркграф Бранденбурга 1373—1378 |
Преемник Сигизмунд |
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Карл IV (император Священной Римской империи)
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
