Кармана
Посёлок городского типа
Показать/скрыть карты
|
Кармана (узб. Karmana / Кармана) — посёлок городского типа в Навоийской области Узбекистана, центр Карманинского района. Расположен в 8 км от железнодорожной станции Навои (узел линий на Самарканд, Учкудук и Бухару).
В 1968 году Кармана получила статус посёлка городского типа, а в 1979 году — статус города. Позднее она утратила этот статус и вновь стала посёлком городского типа.
Содержание
История
Город Кермине был одним из известных средневековых городов Центральной Азии.
По данным автора Х века Наршахи Кермине был родиной многих литераторов и поэтов. Была поговорка, по которой город Кермине в древности носил название Бадгиа-и-хурдак (буквально — «кувшинчик»)[1].
Город Кермине входил в состав Бухарского ханства.
В период правления бухарских эмиров Сеид-Абдул-Ахад-Хана и Сейид Алим-хана здесь была построена их летняя резиденция. Сеид-Абдул-Ахад-Хан проводил большую часть времени в Кермине и был здесь похоронен.
В 1958 году в районе посёлка Кермана при строительстве горно-металлургического комбината был основан новый город Навои.
Достопримечательности
- Близ города расположен мавзолей Касым Шейха X—XI веков, ханака (1558/1559 год).
Население
| 1970[2] | 1979[3] | 1989[4] |
|---|---|---|
| 12 970 | 13 879 | 16 767 |
Напишите отзыв о статье "Кармана"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Кармана
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
