Кармелитки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кармелитки — католические женские монашеские ордена и конгрегации, связанные общей духовной традицией с кармелитами и живущие по правилам, основанным на уставе кармелитов.[1]





История

XIII и XIV века

Уже в XIIIXIV веках, с появлением монахов-кармелитов в Европе, девушки и женщины, желавшие благочестия, принимали их духовное руководство и следовали частным правилам, основанным на уставе кармелитов.[2] Одни становились отшельницами, жившими в совершенном затворе и непрестанной молитве.[2] Другие объединялись в небольшие общины без приношения монашеских обетов.[2]

Первой известной женщиной, получившей во второй половине XIII века правила, основанные на уставе кармелитов, была Жанна Кармелитка.[3] Правила были составлены для неё генеральным приором ордена, Симоном Стоком.[4] Она вела жизнь затворницы при монастыре кармелитов в Тулузе, на юге Франции.[3]

В XIV веке женские общины при монастырях кармелитов, жившие под духовным руководством монахов, появились в Италии (Болонья, Флоренция, Венеция), Нидерландах (Харлем), Бельгии (Льеж), Франции (Валансьен), Испании (Барселона) и Германии (Гельдерн, Динан); в Италии их называли мантелатками, в Германии и Нидерландах бегинками.[5] Девушки и вдовы, вступавшие в такие общины, подписывали акт, по которому передавали мужскому монастырю всё своё имущество, которое затем расходовалось на их содержание.[5]

В 1450 году община в Гельдерне, в Германии первой обратилась к генеральному приору ордена, Жану Сорету с просьбой допустить их к принесению вечных монашеских обетов и принятию монашеского облачения, и 10 мая 1452 года получила на то его благословение.[6] В августе того же года такое же благословение генерального приора ордена получила община во Флоренции.[7] Тогда же во Флоренции руководство кармелитов приняло решение обратиться к Папе с просьбой об утверждении женской ветви ордена.[7]

Булла Cum nulla

7 октября 1452 года Папа Николай V буллой Cum nulla утвердил основание женской ветви ордена кармелитов.[8]

«Николай епископ, раб рабов Божьих в вечную память о сем.
Так, как невозможно без разрешения Верховного Понтифика основывать группам верующих монашеские общины, и для того, чтобы монашеским общинам дев, вдов, бегинок, мантеллаток и другим подобным им, живущим под именем и покровом Ордена Пресвятой Девы Марии с горы Кармил, или в будущем пожелающим (так жить), не жить без одобрения Апостольского Престола, мы сим посланием объявляем об утверждении за ними образа жизни, организации и протекции вышеупомянутого ордена и генерального настоятеля, в равной степени, как и провинциальных настоятелей, и предоставляем им те же привилегии дозволенные нами прежде орденам Проповедников и отшельников Святого Августина, при условии, что вышеупомянутые девы, вдовы, бегинки, мантеллатки будут жить в воздержании, послушании, пощении и подвизаться в соответствии со своими правилами и уставами дев, бегинок и мантелаток тех орденов, которые следуют воздержанию и благочестию.
Посему, никто да не посмеет нарушить или противоречить нашему установлению. Но если, кто дерзнет его нарушить, пусть знает, что падет на него гнев Всемогущего Бога и святых апостолов его Петра и Павла.
Дано в Риме, в соборе Святого Петра, в 1452 году от рождества Господа нашего, в седьмой день октября, в шестой год нашего понтификата
».[9]

Таким образом, булла Cum nulla не только позволяла основывать в oрдене женские созерцательные монастыри, но также предоставляла право основывать женские общины терциарного (светского) характера.[7] 28 ноября 1476 года Папа Сикст IV буллой Dum attenta окончательно утвердил организации мирян-кармелитов, мужчин и женщин. Впоследствии терциарная ветвь ордена положила начало многочисленным светским и регулярным институтам кармелиток.[10]

XV и XVI века

Вскоре после своего утверждения, женская ветвь ордена распространилась по всей Европе. Первый монастырь кармелиток был основан в 1454 году во Флоренции.[11]

Кармелитки, или Монахини ордена кармелитов (лат. Moniales Ordinis Carmelitarum, O.Carm.) жили по уставу Святого Альберта, предусматривавшему сочетание отшельнической и киновиальной форм монашества, строгое соблюдение постов и практику молчания.[12]

В ноябре того же года генеральный приор ордена, Жан Сорет дополнил устав кармелитов для женской ветви ордена особыми правилами, Expositio paraenetica.[13]

В 1468 году в орден вступила Франсуаза д′Амбуаз, вдовая герцогиня Бретани, до этого основавшая монастыри кармелиток Нотр-Дам-де-Бондон близ Ванна и в Нанте.[14] Вместе с Жаном Соретом, она оказала большое влияние на формирование правил кармелиток. По её инициативе, кроме обетов послушания, целомудрия и нестяжания, монахини стали приносить и обет клаузуры (затвора), который в 1569 году Папа Пий V утвердил для всей женской ветви ордена.[15]

Еще 15 февраля 1432 года буллой Romani Pontificis Папа Евгений IV смягчил первоначальный устав кармелитов.[6] Некоторые монастыри отказались принимать нововведения и образовали в рамках ордена автономные конгрегации, получившие название по городам в которых они появились, Мантуанская в Италии и Альбийская во Франции.[16]

Мантуанская конгрегация была утверждена Папой Евгением IV в 1442 году и просуществовала до 1783 года.[17] При монастырях этой конгрегации также находились женские общины, которые после утверждения женской ветви ордена, были преобразованы в монастыри. Среди настоятельниц этих монастырей в XV веке были особенно известны Арканджела Джирлани и Джованна Скопелли.[18][19]

Монастыри кармелиток в Нидерландах, Германии и Франции находились в большей зависимости от монастырей кармелитов, в то время, как монастыри кармелиток в Италии и Испании пользовались большей автономией.[13] Именно в Испании во второй половине XVI века началось движение, положившее начало реформе женской ветви ордена кармелитов, затем охватившее и мужскую ветвь.[17]

Реформа

Инициатором реформы в ордене была Тереза Иисуса (в миру Тереса де Аумада-и-Сепеда).[20] 7 февраля 1562 года она получила из Рима благословение на создание первого реформированного монастыря кармелиток в Испании, и 24 августа того же года возглавила монастырь Святого Иосифа в Авиле.[6] Реформа проводилась ею под наблюдением генерального приора ордена, Николы Оде и местного епископа Альвареса де Мендосы.[6] Тереза Иисуса поставила целью вернуть кармелиток к первоначальным аскетическим идеалам ордена. Монахини реформированного монастыря ходили исключительно босиком, за что были прозваны босыми кармелитками.[17]

17 июля 1563 года Папа Пий IV утвердил правила босых кармелиток, одобренные также генеральным приором ордена, Джованни Баттиста Росси.[6] 21 октября 1564 года в монастыре Святого Иосифа в Авиле, Тереса де Аумада-и-Сепеда принесла монашеские обеты, приняв имя Терезы Иисуса, а 13 июля 1571 года она официально отказалась от прежнего устава с послаблениями и приняла реформированное правило, став, таким образом, первой босой кармелиткой.[6]

С 1567 по 1582 год Тереза Иисуса основала 17 реформированных монастырей в Испании.[6] 1 ноября 1571 года в университетском городе Алькала-де-Энарес ею был открыт знаменитый Колледж Святого Кирилла, ставший важным центром обучения для мужской ветви реформированных кармелитов,[6] основанной ею вместе с Иоанном Креста (в миру Хуан де Йепес-и-Альварес).[21]

Начавшаяся реформа не была принята среди кармелитов однозначно; «обутые» обвиняли «босых» в непослушании и смуте. 22 июня 1580 года Папа Григорий XIII издал бреве Pia consideratione, в котором закрепил каноническое разделение кармелитов и присвоил босым кармелитам статус автономной провинции в рамках ордена.[6] Только спустя пять лет после смерти Терезы Иисуса, 4 октября 1582 года, в монастыре Альба-де-Тормес в Испании, в 1587 году Папа Сикст V выделил босых кармелитов и кармелиток в отдельную конгрегацию.[17]

20 марта 1597 года Папа Климент VIII буллой Sacrarum Religionum преобразовал конгрегацию в отдельный орден, женская ветвь которого получила название Монахинь Ордена Босых Кармелитов (лат. Moniales Ordinis Carmelitarum Discalceatarum, O.C.D.).[6] Новый орден также получил статус нищенствующего, и сегодня существует два ордена кармелитов (кармелиток): босых и обутых.[17] В том же году первые реформированные монастыри появились за границами Испании, в Италии.[6]

XVII и XVIII века

XIX и XX века

Духовность

Одеяние и символика

Современное состояние

Статистика

В настоящее время монастыри кармелиток действуют в 97 странах мира (либо в 100 странах, если Конго учитывать как 2 страны, а Великобританию как 3). В 2013 году орден насчитывал 9951 монахинь и 759 монастырейК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3529 дней].

Известные монастыри

Монастыри в России и странах бывшего СССР

На территории бывшего СССР действует 7 женских кармелитских монастырей: 2 монастыря на Украине, 2 — в Казахстане, по 1 — в России, Латвии, Литве.

На Украине действует два монастыря кармелиток:

  • в пригороде Киева в селе Софийская Борщаговка с 1994 года находится (достроен в 1996 году) монастырь Кармелиток Босых Милосердия Божьего и Непорочного Сердца Марии (с 1991 до 1994 находился в Киеве);

В Казахстане монастыри находятся:

В России один монастырь:

в Новосибирске[22]

В Латвии:

В Литве:

Терциарные институты

В настоящее время насчитывается более 40 монашеских конгрегаций. Наиболее значительные:

  • Кармелитки благодати (Carmelitane delle Grazie, CSCdG) — основана в Болонье для воспитания девочек из бедных семей; в 1744 в ней был введён строгий затвор; с 1755 основывала новые монастыри в Италии. Конгрегация дважды упразднялась (в 1810 и 1866) светскими властями; восстановлена в 1900; получила официальное утверждение Св. Престола в 1977. В 2002 насчитывала 35 сестер и 9 монашеских обителей.
  • Терезианские кармелитки-миссионерки (Hermanas Carmelitas Misioneras Teresianas, CMT) — основана в 1861 в Сьюдаделе (исп. о-в Менорка) для ухода за больными и для христ. воспитания молодежи; вначале действовала в Испании. Утверждена Св. Престолом в 1902. В 1896 сестры стали работать в Аргентине и Уругвае, а после Гражданской войны в Испании (1936-39) — в Бразилии, Франции, Чили, Италии (Рим), Заире, Мали и на Кубе. В 2002 конгр. насчитывала 757 сестер и 109 обителей.
  • Конгрегация сестер Матери Кармеля (Sisters of the Congregation of the Mother of Carmel, Carmelamahavinte Sabha, CMC) сиро-малабарского обряда основана в 1866 в Индии босыми кармелитами; утверждена Св. Престолом в 1967. Занимается христ. воспитанием и образованием девочек и девушек, а также уходом за больными и пожилыми людьми. В 2002 насчитывала 6335 монахинь и 581 обитель.
  • Сестры апостольского Кармеля (Sisters of the Apostolic Carmel, AC) — основана в 1868 в Байоне (Франция) и переведена в 1870 в Индию; утверждена Св. Престолом в 1926; занимается преимущественно христ. воспитанием и образованием (в том числе на Цейлоне, в Австралии и Кувейте). В 2002 насчитывала 1583 сестры и 154 обители.
  • Кармелитки Миссионерки (Carmelitas Misioneras, CM) — основана в 1878 в качестве самостоятельной ветви терезианских К.-миссионерок. В 1906 присоединена (с сохранением автономии) к Ордену босых кармелитов. Помимо Испании сестры работают в Колумбии, Франции, Италии, Португалии, Великобритании, Индии, Конго, Мозамбике, Малави и на Филиппинах. В 2002 конгр. насчитывала 1870 сестер и 271 обитель.
  • Терезианские кармелитки (Congregation of the Teresian Carmelites, CTC) — конгр., учрежденная в 1887 в результате отделения монахинь лат. обряда от Конгрегации сестер Матери Кармеля и перевода их в Вераполи. В 1959 присоединена к Ордену босых кармелитов. В 1971 утверждена Св. Престолом. Сестры занимаются христианским воспитанием девочек и делами милосердия. В 2002 конгр. насчитывала 1185 сестёр и 132 обители.
  • Сестры Пресвятой Девы Марии горы Кармель (Hermanas de la Virgen MarTa del Monte Carmelo, HVMMC) — основана в 1891 в Каудете (Испания); в 1906 присоединена (с сохранением автономии) к Ордену кармелитов; в 1950 утверждена Св. Престолом. Сестры работают в Испании, Португалии, Италии, Франции, Германии, Пуэрто-Рико и Доминиканской Республике. В 2002 конгр. насчитывала 462 монахини и 65 обителей.

Представительницы

Святые и блаженные

Мистики

Основательницы

Лаики

Влияние на культуру

Учебные заведения

Социальная деятельность

В литературе

В музыке

  • Опера Франсиса Пуленка «Диалоги кармелиток»

В живописи и скульптуре

Фильмы о кармелитках

Действуй, сестра

Источник

  • W. McGreal, At the Fountain of Elijah: The Carmelite Tradition, (Maryknoll, NY, 1999), ISBN 1570752923

Напишите отзыв о статье "Кармелитки"

Ссылки

  • [www.ecat.francis.ru/K/Karmelitki.html/ Кармелитки]
  • [www.catholic.ru/modules.php?name=Encyclopedia&op=content&tid=3801/ Иоакима де Вердуна, св. ]
  • [www.ocd-usole.org/ Кармелитский монастырь в Усолье-Сибирском в Сибири]

Примечания

  1. [www.ecat.francis.ru/K/Karmelitki.html Кармелитки. Католическая Энциклопедия.]
  2. 1 2 3 [www.newadvent.org/cathen/03354a.htm The Carmelite Order. Affiliations, Carmelite sisters.]
  3. 1 2 [catholicfire.blogspot.ru/2010/03/blessed-joan-of-toulouse.html Blessed Joan of Toulouse.]
  4. [www.newadvent.org/cathen/13800a.htm St. Simon Stock.]
  5. 1 2 [maddalenadepazzi.jimdo.com/madonna-bruna-storia/madonna-bruna-nuova-icona/storia-del-carmelo-al-femminile/ Storia del carmelo al femminile. / V. Loiodice, Regola e Statuti delle monache di Santa Maria degli Angeli di Fiorenza, Estratto, Tesi di laurea in Diplomatica, Roma Tor Vergata, 2008-2009.]
  6. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [documentiocd.altervista.org/cronologia.html?cb=1319983404692 Cronologia Carmelitana]
  7. 1 2 3 [www.carmelitaniroma.it/Santi%20e%20Beati%20Carmelitani/Giovanni%20Soreth%20B%20-%2028%20luglio.aspx Giovanni Soreth. Provincia Romana dei Padri Carmelitani Scalzi.]
  8. [www.moscati.com/carmelo.s.anna/Bolla_CN.html 550 Anniversario del Riconoscimento delle Monache Carmelitane]
  9. [maddalenadepazzi.jimdo.com/madonna-bruna-storia/madonna-bruna-nuova-icona/bolla-cum-nulla-1452/ Текст буллы Cum nulla на латинском языке]
  10. [maddalenadepazzi.jimdo.com/madonna-bruna-storia/madonna-bruna-nuova-icona/una-bolla-e-le-sue-ragioni/ Una bolla e le sue ragioni. / V. Loiodice, Regola e Statuti delle monache di Santa Maria degli Angeli di Fiorenza, Estratto,Tesi di laurea in Diplomatica, Roma Tor Vergata,2008-2009]
  11. [maddalenadepazzi.jimdo.com/la-comunit%C3%A0-delle-carmelitane/da-mantellate-a-comunit%C3%A0-religiosa/ Dalle Mantellate al riconoscimento della Comunità religiosa, 1450-1482.]
  12. [maddalenadepazzi.jimdo.com/madonna-bruna-storia/spiritualit%C3%A0-carmelitana-ocarm/ Spiritualità Carmelitana. Costituzioni delle Monache Carmelitane.]
  13. 1 2 [maddalenadepazzi.jimdo.com/la-comunit%C3%A0-delle-carmelitane/le-scelte-del-generale-soreth/ Le scelte del generale Soreth. / V. Loiodice, Regola e Statuti delle monache di Santa Maria degli Angeli di Fiorenza, Estratto, Tesi di laurea in Diplomatica, Roma Tor Vergata, 2008-2009]
  14. [maddalenadepazzi.jimdo.com/madonna-bruna-storia/francesca-d-amboise/ Beata Francesca d'Amboise]
  15. C. Catena, Bibliotheca Sanctorum , vol. V, Istituto Giovanni XXIII della Pontificia Università Lateranense, Roma , 1999 , coll. 1005-1006.
  16. [www.newadvent.org/cathen/03354a.htm The Carmelite Order. Reforms.]
  17. 1 2 3 4 5 [korolev.msk.ru/books/dc/Katolicizm6820.txt Королёв. Лекции по истории Западных исповеданий для II курса церковно-исторического отделения Московской Духовной Академии.]
  18. [maddalenadepazzi.jimdo.com/madonna-bruna-storia/arcangela-girlani/ Beata Arcangela Girlani.]
  19. [maddalenadepazzi.jimdo.com/madonna-bruna-storia/giovanna-scopelli/ Beata Giovanna Scopelli.]
  20. [www.bartleby.com/210/10/151.html St. Teresa, Virgin. / Alban Butler (1711–73). Volume X: October. The Lives of the Saints. 1866.]
  21. [www.carmil.ru/ Биографии и произведения Терезы Иисуса и Иоанна Креста]
  22. [sibcatholic.ru/2009/12/22/torzhestvo-v-sibirskom-karmile/ Открытие Кармилитского монастыря в Новосибирске].
  23. [www.moscovia1.narod.ru/religija_visuimene/2007_2_Jonkus_Vienuolynas.htm В ГОСТЯХ У СЕСТЕР КАРМЕЛИТОК].
  24. «После устава кармелиток, которые должны ходить босыми, носить нагрудники, сплетенные из ивовых прутьев, и никогда не садиться, самым суровым является устав бернардинок»

Отрывок, характеризующий Кармелитки

– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.