Рейнхарт, Кармен
| Кармен Рейнхарт | |
| англ. Carmen Reinhart | |
| Учёная степень: |
доктор философии (PhD) по экономике (Колумбийский ун-т, 1988) |
|---|---|
| Учёное звание: | |
Кармен М. Рейнхарт (англ. Carmen M. Reinhart), урождённая Кастельянос (Castellanos, род. 07.10.1955, Гавана) — американский экономист. Один из самых цитируемых экономистов и самая цитируемая женщина-экономист[1] в мире[2], является одним из ведущих специалистов по экономическим кризисам[3]. Именной профессор международной финансовой системы Гарвардской школы имени Кеннеди, до этого именной с. н. с. Института мировой экономики Петерсона и профессор Мэрилендского университета. Она также работала в МВФ и в 1985-86 гг. вице-президентом банка Bear Stearns (Нью-Йорк).
Родилась на Кубе. В 1966 году эмигрировала с родителями в США. Гражданка США.
Окончила Флоридский международный университет в Майами (бакалавр искусств, 1978), степени магистра искусств и философии получила в Колумбийском университете в Нью-Йорке соотв. в 1980 и 1981 годах. В последнем также в 1988 году получила докторскую степень (Ph.D.) по экономике, её научным руководителем был Нобелевский лауреат Р. Манделл.
В 1982-84 гг. экономист, в 1985-86 гг. главный экономист и вице-президент инвестиционного банка Bear Stearns (Нью-Йорк). С 1988 г. экономист, в 1995-6 гг. старший экономист МВФ, где затем также в 2001—2003 гг. работала в исследовательском департаменте. С 1996 г. профессор Мэрилендского университета, где с 2009 г. профессор экономики департамента экономики и одновременно директор университетского Центра международной экономики. Также н. с. американского Национального бюро экономических исследований (NBER) и в Центре экономических и политических исследований (CEPR). С 2010 года именной с. н. с. Института мировой экономики Петерсона. Ныне именной профессор международной финансовой системы Гарвардской школы имени Кеннеди.
Супруг Винсент Рейнхарт, сын.
Автор работ по макроэкономике, международным финансам и торговле.
Основные произведения
Вместе с К. Рогоффом соавтор книги «На этот раз все будет иначе. Восемь столетий финансового безрассудства» (This Time Is Different: Eight Centuries of Financial Folly; Princeton University Press, 2009), переведенной на более чем 10 языков, получившего признание исследования о происхождении экономических кризисов.
- Кармен М. Рейнхарт, Кеннет С. Рогофф «На этот раз все будет иначе. Восемь столетий финансового безрассудства». Карьера Пресс, 2011
Напишите отзыв о статье "Рейнхарт, Кармен"
Ссылки
- ↑ [ideas.repec.org/top/top.women.html Top 10% Female Economists, as of January 2016]
- ↑ [www.iie.com/publications/newsreleases/newsrelease.cfm?id=165 News Release: Carmen Reinhart Appointed to Endowed Chair at Peterson Institute for International Economics]
- ↑ [worldcrisis.ru/crisis/764364 м.хазин. предисловие к книге кармен м. рейнхарт кеннет с. рогофф "на этот раз все будет иначе. восемь столетий финансового безрассудства" / михаил хазин: сайт "Мировой кризис"]
- [web.archive.org/web/20130325190222/piie.com/staff/author_bio.cfm?author_id=86 На сайте Института мировой экономики Петерсона], [web.archive.org/web/20120508000342/www.piie.com/images/author_cv/reinhart-cv.pdf CV]
|
Это заготовка статьи об учёном-экономисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Рейнхарт, Кармен
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
