Карминский, Марк Вениаминович

Марк Вениаминович Карминский Марк Веніамінович Кармінський
Основная информация
Дата рождения	30 января 1930(1930-01-30)
Место рождения	Харьков, Украинская ССР, СССР
Дата смерти	19 октября 1995(1995-10-19) (65 лет)
Место смерти	Харьков, Украина
Страна	СССР СССР → Украина Украина
Профессии	композитор
Инструменты	фортепиано
Награды

Марк Вениами́нович Карми́нский (укр. Марк Веніамінович Кармінський; 30 января 1930 года, Харьков — 9 октября 1995 года, там же) — украинский советский композитор, Заслуженный деятель искусств УССР (1980).

Биография

В 1947 году Карминский с золотой медалью окончил среднюю школу и поступает на первый курс филологического факультета харьковского университета. Но в 1948 году, после встречи с известным украинским композитором Д. Клебановым, Карминский поступил на первый курс композиторского отделения историко-теоретического факультета Харьковской консерватории. Совершенствуя композиторские способности, Карминский пробует силы в различных музыкальных формах и жанрах. Он увлеченно пишет музыку к спектаклям театра кукол. Среди многих его студенческих робот — песни, романсы на стихи Пушкина и Лермонтова, трио для фортепиано, скрипки и виолончели, особенно выделяются два симфонических произведения — «Молодёжная увертюра» И «Украинская сюита» (1952 г.) и почти законченная опера «Буковинцы». Первым шагом молодого музыканта в профессиональном драматическом театре была музыка к спектаклю по пьесе Л. Болобана и Л. Предславича «Ой пойду я в Бориславку» на сцене Харьковского украинского драматического театра им. Т. Г. Шевченко в 1957 году. Также в этом году композитор написал музыку к произведению классика украинской драматургии И. К. Карпенко-Карого «Сава Чалый».

В 1967 году выходит в свет пьеса «Робин Гуд». «Робин Гуд» — это музыкальная сказка. Музыка, написанная М Карминским на стихи известного шотландского поэта Роберта Бернса (в переводе С. Маршака) проникнута романтической возвышенностью, лиризмом и душевностью. Либретто написал, тоже бывший харьковчанин В. Дубровский (заведующий литературной часть Театра им Маяковского) по пьесе С. Заицкого. В 1978 году фирма «Мелодия» выпускает стереофонический диск «Робин Гуд». Герои пьесы «Робин Гуд» говорят голосом актёров и мастеров искусства, такими как Б. Левинсон, А. Ильин, К. Румянова, В. Самойлов, Е. Леонов, А. Лазарев и др. Песни исполняют К. Румянова, В. Толкунова, Е. Леонов, Л. Лещенко, И. Кобзон. Песни детской сказки удивительно разнообразны: одна звучит как боевой клич к бою, другая веселая и задорная, третья подкупает романтической задушевностью. При этом все песни близки и составляют одно большое произведение. Эти песни говорят о замечательных человеческих чувствах — свободолюбии, верности, благородстве. Неважно, что лесные братья жили в далекие времена, их чувства нам близки и понятны. Каждая песня несёт своё настроение, свою выразительность, запоминающую мелодию. «Робин Гуд» был поставлен ещё в 60-е годы XX века в Московском драматическом театре им. К. Станиславского, затем в Харьковском ТЮЗе и Музкомедии и театре русской драмы им. Пушкина.

Разнообразные песни: «Это нас, ребята» (стихи М. Энтина) из кинофильма «Вперед, гвардейцы!» и «Есть мушкетеры!» (стихи М. Светлова) из спектакля «Двадцать лет спустя» объединены общей темой — темой мужества, готовности и борьбы. Песня «Есть мушкетеры!» дала название авторской пластинки, которая вошла в «Антологию советской песни». Особенное внимание композитор уделяет вниманию теме войны. К примеру можно взять хоровой цикл «Из песен о войне и Победе». Большое количество вокальных произведений М. Карминского адресовано детям разного возраста. Назовем только некоторые из них: «Красная гвоздика» и «Разгорайся ярче пламя», «Прощальный костер» из кинофильма «Будьте готовы, Ваше Величество!».

М. Карминский создал целый пласт хоровых произведений для детей — это хоровые тетради, изданные "Музыкальной Украиной в 1988 году, и являются сегодня нотографической редкостью — раритетом. Это далеко не полный список произведений М. Карминского и феномен созданной им музыки кроется во владении композитором техникой «стилевых взаимодействий». Композитор умеет разговаривать языками разных эпох, пользуясь их «Интонационным словарем».

На сегодняшний день М. Карминский с полным правом может быть назван классиком музыки конца ХХ столетия. Композитор фактически стоит у истоков нового, ренессансного направления. Его творчество демонстрирует новые принципы художественного мышления.

Литература

• Союз композиторов України. Київ, 1984. — С.102—103. (укр.)
• Музыкальный знциклопедический словарь. М., 1990. — С.239.
• Митці України. Київ, 1992 — С 288. (укр.)
• Мистецтво України: Біографічний довідник. Київ, 1997. — С.288. (укр.)
• Музыка: Большой знциклопедический словарь. М., 1998. — С.239.
• Воспоминания о Марке Карминском / Сост. Г. И. Ганзбург. — Харьков: Каравелла, 2000. — 132 с. ISBN 966-586-005-4.

Ссылки

• [www.pozitivplus.net/kyltyra/12-kyltyra/3333--80- К 80-летию М. Карминского]

Отрывок, характеризующий Карминский, Марк Вениаминович

Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.