Карнаби-стрит
| Карнаби-стрит Лондон | |
| Carnaby Street | |
 | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна |
Англия |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
260 м |
| Ближайшие станции метро | |
Карнаби-стрит (англ. Carnaby Street) — небольшая пешеходная улица в Лондоне, расположенная вблизи Оксфорд-стрит и Риджент-стрит. В 1960-х улица была центром «свингующего Лондона» и независимой моды. Сейчас на Карнаби-стрит по-прежнему находятся бутики, но большинство из них отображают массовые тенденции современной моды.
История
Карнаби-стрит была названа в честь большого здания Карнаби-хаус (Karnaby House), расположенного несколько восточней. До 1600-года, это было поле где король и его друзья любили охотиться, но когда блестящий дизайнер Джон Стефен переехал в Лондон из Шотландии, он открыл свой собственный магазин "His clothes". Карнаби-стрит была предположительно заложена в 1685 или 1686 году. Окончательно застроена небольшими домами улица была к 1690 году.
В 1934 году был открыт Florence Mills Social Club — джаз-клуб, где собирались сторонники панафриканизма.
В 1958 году Джон Стивен, одна из ключевых фигур «свингующего Лондона», открыл на Карнаби-стрит свой первый бутик His Clothes. За ним последовали бутики I Was Lord Kitchener’s Valet, Kleptomania, Mates, Ravel и другие.
В начале 1960-х Карнаби-стрит стала популярной как среди модов, так и хиппи. Многие независимые дизайнеры, такие как Мэри Куант, Фоале и Таффин, Лорд Джон, Merc, Take Six и Irvine Sellars, обосновались на Карнаби-стрит. В прилегающих улицах расположились андерграундные клубы, где выступали Small Faces, The Who и Rolling Stones. Карнаби-стрит стала одним из центров свингующего Лондона.
В октябре 1973 Совет Большого Лондона частично сделал Карнаби-стрит пешеходной зоной, запретив движение транспорта с 11.00 по 20.00.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Карнаби-стрит"
Отрывок, характеризующий Карнаби-стрит
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
