Карникс
| Карникс | |
| лат. Carnyx | |
 Карникс из Лейтчестауна и его реконструкция, Национальный музей Шотландии | |
| Классификация | |
|---|---|
| Звучание инструмента |
|
 Карникс на Викискладе | |
Карникс — духовой инструмент кельтов железного века, использовавшийся между 300 до Р. Х. и 200 от Р. Х. годами. Это была разновидность бронзовой трубы, вертикально направленной, с раструбом в виде головы животного, например кабаньей. Он использовался во время сражений, вероятно, для отдачи сигнала к атаке воинам и устрашения противника.
Содержание
Этимология
Слово «carnyx» происходит от галльского корня — «carn-» или «cern-», что означает «рог» или «(оленьи) рога», того же, что в имени бога Кернунна.[1] Название инструмента римского происхождения, изначальное, кельтское, название неизвестно. Даже под пыткой кельты не выдавали название инструмента римлянам.
Исторические источники
Изображения в скульптуре
Внешний облик инструмента известен по чеканке на монетах. Одним из наиболее известных изображений является сцена инициации, отражённая на одной из пластин котла из Гундеструпа.
Письменные упоминания
Название инструмента известно из римских письменных источников — карниксы упоминаются в описании нападения кельтов на Дельфы в 279 году до Р. Х., а также в «Записках о галльской войне» Юлия Цезаря и в автобиографии Клавдия при описании его вторжения в Британию.
Ниже греки описывают инструмент кельтов как (натуральную) трубу-сальпингу (др.-греч. σάλπιγξ). Диодор Сицилийский примерно в 60-30 годах до Р. Х. писал следующее:
«К тому же трубы их по-варварски необычайны; трубя в них, онииздают неприятный звук, который так хорошо сочетается с грохотом сражений.»
Оригинальный текст (др.-греч.)σάλπιγγας δ´ ἔχουσιν ἰδιοφυεῖς καὶ βαρβαρικάς· ἐμφυσῶσι γὰρ ταύταις καὶ προβάλλουσιν ἦχον τραχὺν καὶ πολεμικῆς ταραχῆς οἰκεῖον.
— Διόδωρος Σικελιώτης. 30 // Ιστορική Βιβλιοθήκη. — Vol. Ε'.
Полибий описывает следующим образом, как войска кельтов в битве при Теламон устрашали римлян:
«…с другой стороны, кельты пугали их боевым строем и шумом. Действительно, число трубачей и свирельщиков было у них невообразимо велико, а когда всё войско разом исполняло боевую песню, поднимался столь сильный и необыкновенный шум, что не только слышались звуки свирелей и голоса воинов, но звучащими казались самые окрестности, повторявшие эхо..»Оригинальный текст (др.-греч.)"τούς γε μὴν Ῥωμαίους τὰ μὲν εὐθαρσεῖς ἐποίει τὸ μέσους καὶ πάντοθεν περιειληφέναι τοὺς πολεμίους, τὰ δὲ πάλιν ὁ κόσμος αὐτοὺς καὶ θόρυβος ἐξέπληττε τῆς τῶν Κελτῶν δυνάμεως. ἀναρίθμητον μὲν γὰρ ἦν τὸ τῶν βυκανητῶν καὶ σαλπιγκτῶν πλῆθος. οἷς ἅμα τοῦ παντὸς στρατοπέδου συμπαιανίζοντος τηλικαύτην καὶ τοιαύτην συνέβαινε γίνεσθαι κραυγὴν ὥστε μὴ μόνον τὰς σάλπιγγας καὶ τὰς δυνάμεις, ἀλλὰ καὶ τοὺς παρακειμένους τόπους συνηχοῦντας ἐξ αὑτῶν δοκεῖν προΐεσθαι φωνήν."
— Πολύβιος. 29 // Ιστορίαι. — Vol. β.
Археологические находки
В 1816 году на шотландской ферме Лейтчестаун в Дескфорде, Банфшир, был найден хорошо сохранившийся образец карникса. Первоначально он был передан в дар музею Банффа, и сейчас экспонируется в Национальном музее Шотландии из запасников хранилища Абердинширского музейного ведомства. Место, где был найден карникс, и его возраст позволяют предположить, что инструмент использовался не только при сражениях, но и в мирное время — при проведении различных церемоний.
До 2004 года сохранившимися были фрагменты только ещё четырёх карниксов, но в ноябре 2004 года археологи обнаружили пять хорошо сохранившихся карниксов первого века до Р. Х. под галло-римским святилищем (fanum (фр.)) в Тинтиньяк (fr)[проверить перевод!] (Коррез, Франция). У четырёх навершия в виде головы кабана, у пятого, вероятно, змеи.
Реконструкция
Реконструкция дескфордского карникса была предложена д-ром Джоном Парсером (John Purser (англ.)) и была начата в 1991 году при совместном финансировании Glenfiddich Living Scotland Award и Национального музея Шотландии. В дополнение к Джону Парсеру, как музыковеду, в реконструкции инструмента приняли участие археолог Фрезер Хантер (Fraser Hunter), мастер по серебру Джон Крид (John Creed) и тромбонист Джон Кенни (John Kenny (англ.)). Спустя многие века молчания, восстановленный инструмент нарушил его в Национальном музее Шотландии в апреле 1993 года.
Став первым спустя долгое время, кто играл на карниксе, Джон Кенни с того момента проводит лекции и выступает по всему миру — в концертных залах, на радио и телевидении, а также снимается в документальных фильмах. В настоящее время им создано много композиций для карникса, выпущенные семью музыкальными альбомами на компакт-дисках, и 15 марта 2003 года он выступал с сольным концертом перед аудиторией в 65000 человек в зале Stade De France, Париж.
Напишите отзыв о статье "Карникс"
Примечания
- ↑ Delmarre, Xavier. Dictionnaire de la langue gauloise. — 2nd ed.. — Paris: Editions Errance, 2003. — P. 106-107. — 440 p. — ISBN 2-87772-237-6.
См. также
Ссылки
- [en.citizendium.org/wiki/Ancient_Celtic_music Ancient Celtic music] (англ.). Статья на сайте Citizendium о музыке кельтов и в частности о карниксе.
- [www.carnyxscotland.co.uk/ Carnyx and co.] (англ.)
- [www.limousin.culture.gouv.fr/spip.php?article122&var_recherche=tintignac Fouille archéologique à Tintignac en Corrèze] (фр.). О раскопках Тинтиньяка.
- [www.expatica.com/source/site_article.asp?subchannel_id=58&story_id=14434&name=France+trumpets+discovery+of+Gallic+war+trophies France trumpets discovery of Gallic war trophies] (англ.). О карниксе из Тинтиньяка.
Отрывок, характеризующий Карникс
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
