Карпилов, Юрий Соломонович

Юрий Соломонович Карпилов
Дата рождения:	21 марта 1931(1931-03-21)
Место рождения:	Алатырь
Дата смерти:	21 сентября 1977(1977-09-21) (46 лет)
Место смерти:	Пущино
Страна:	СССР
Научная сфера:	физиология растений
Место работы:	Институт фотосинтеза АН СССР
Альма-матер:	Казанский сельскохозяйственный институт
Известен как:	исследователь фотосинтеза

Юрий Соломонович Карпилов, (21 марта 1931 — 21 сентября 1977) — советский фитофизиолог. Доктор биологических наук (1973), профессор (1977). Первооткрыватель С₄-пути фотосинтеза растений.

Биография

Окончил Казанский сельскохозяйственный институт (КСХИ) в 1953 году. В 1953—54 годах работал корреспондентом республиканских газет Татарской АССР в Тетюшах, в 1954—56 годах — первый секретарь Тетюшского райкома ВЛКСМ. В 1957 году поступил в очное отделение аспирантуры Казанского сельскохозяйственного института. Широкое внедрение в советское сельское хозяйство в конце 50-х годов кукурузы послужило стимулом к изучению фотосинтетического метаболизма именно этого растения. Новейший в то время метод «меченого» углерода Карпилов смог применить благодаря сотрудничеству с лабораторией биофизики КГУ, руководимой тогда И. А. Тарчевским. Исследуя влияние уменьшения листовой по­верхности растения и уровня азотного питания на фотосинтез и продуктивность кукурузы, Ю. С. Карпилов обнаружил у кукурузы неизвестный ранее способ фиксации углерода при фотосинтезе, отличный от цикла Кальвина. В процессе фотосинтеза кукурузы первичными продуктами оказались соединения, содержащие 4 атома углерода (яблочная и аспарагиновая кислоты). Первым отчётом о сделанном открытии стала публикация в 1960 году в «Трудах Казанского сельскохозяйственного института». После окончания аспирантуры Ю. С. Карпилов работал в КСХИ в должности ассистента и продолжал исследование открытого им процесса, а в 1962 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Влияние уменьшения ассимиляционной площади и условий азотно-фосфорного питания в начале вегетации на не­которые физиологические процессы и урожайность кукурузы». В 1961 году на V Международном биохимическом конгрессе в Москве он доложил научной общественности результаты своего исследования, однако оно было воспринято с большим недоверием и скептицизмом, поскольку противоречило теории фотосинтеза, изложенной в работах М. Кальвина, получившего незадолго до этого Нобелевскую премию. Не находя поддержки, Ю. С. Карпилов был вынужден в 1962 году уехать в Тирасполь, где до 1972 года работал заведующим лабораторией изотопов и биохимии фотосинтеза Молдавского НИИ орошаемого земледелия и овощеводства (МНИИОЗиО). В эти годы он показал, что подобным типом фотосинтеза обладают многие другие растения. В 1972 году Ю. С. Карпилов защитил в Казанском университете докторс­кую диссертацию, в основном посвящённую исследованию кооперативного фотосинтеза. С 1972 года работал в Институте фотосинтеза АН СССР (г. Пущино), с 1974 года — заведующий лабораторией углеродного метаболизма, в этот период занимался исследованиями механизма фотодыхания — физиологического процесса, значительно влияющего продуктивность и урожайность многих сельскохозяйственных культур.

Трагически погиб в дорожном происшествии в 1977 году.

Основные труды

Основные труды Ю. С. Карпилова в области изучения механизмов фотосинтеза и дыхания растений.

Литература

• Ю. С. Карпилов: ученый и человек : избр. труды; Воспоминания о Ю. С. Карпилове. / Ю. С. Карпилов ; Ин-т фундам. проблем биологии РАН / под ред. К. Я. Биля и др.. — Пущино—Москва: НИА—Природа, 2007. — 338 с. — ISBN 978-5-9562-0069-8.

Отрывок, характеризующий Карпилов, Юрий Соломонович

Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.