Карпиньский, Францишек

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Францишек Карпиньский
Franciszek Karpiński
Место рождения:

Голосков, Речь Посполитая

Место смерти:

Волковыск, Российская империя

Род деятельности:

поэт, драматург

Годы творчества:

1781—1825

Направление:

сентиментализм

Жанр:

драма, поэзия, мемуары

Язык произведений:

польский

Дебют:

Zabawki wierszem (Весёлые стихи)

Цитаты в Викицитатнике

Франци́шек Карпи́ньский (польск. Franciszek Karpiński; 4 октября 1741, Голосков — 16 сентября 1825, Волковыск) — польский поэт, драматург, представитель сентиментализма.



Биография

Францишек Карпиньский родился 4 октября 1741 года в селе Голосков (Русское воеводство, Речь Посполитая) в семье мелких шляхтичей Анджея и Розалии Карпиньских. 8 октября 1741 года имение его родителей подверглось нападению украинских патриотов под командованием Олексы Довбуша, который гуманно обошелся с роженицей и младенцем.

Обучался Францишек Карпиньский в коллегии иезуитов в Станиславове, где два года изучал риторику и философию. Во время учебы, 24 апреля 1754 года, он стал свидетелем казни Василия Баюрака, соратника и преемника Олексы Довбуша.

После окончания коллегии, учился во Львовском университете, где получил степень доктора философии и гуманитарных наук и степень бакалавра теологии. Затем обучался иностранным языкам и биологии в Вене.

В 1781 году издал первый том стихов. Он был членом «Общества друзей науки» в Варшаве, но всегда отказывался от почетных должностей.

В 1819 году купил поместье Харавшчина в Волковыском уезде, где написал мемуары и провел последние годы жизни.

У него было три возлюбленных женщины, которых он называл одним именем «Юстина», однако, поэт никогда не был женат.

Францишек Карпиньский умер 16 сентября 1825 года в Волковыске. Его могила находится на территории костёла Пресвятой Троицы и монастыря миссионеров в д. Лысково (ныне Пружанский район Брестской области).

Творчество

Францишек Карпиньский писал стихи, песни и баллады: идиллии («Лаура и Филон»), стихи о любви («К Юстине»), думы, элегии, патриотические стихи, религиозные песни («Утренняя песня», «Все наши повседневные дела», «Бог идет с небес», «Песня о рождении Господа»); является автором стихотворного перевода на польский язык «Псалмов Давида» и автобиографии «История моего возраста и люди, с которыми я жил» (1792), комедии «Аренда», трагедии «Болеслав III», литературоведческого исследования «О произношении в прозе или стихи» (1782).

Кроме стихов, Францишек Карпиньский оставил исторические воспоминания о городе Ивано-Франковске — в «Памятнике», опубликованном в Кракове в 1844 году. Они стали важным источником по истории города начала второй половины XVIII века.

Напишите отзыв о статье "Карпиньский, Францишек"

Ссылки

  • [literat.ug.edu.pl/autors/karpins.htm Franciszek Karpiński на сайте Виртуальной библиотеки польской литературы]  (польск.)
  • [encyclopedia2.thefreedictionary.com/Franciszek+Karpinski Францишек Карпиньский в БСЭ]
  • [www.polskina5.pl/franciszek_karpinski Францишек Карпиньский на сайте Polski na 5]

Отрывок, характеризующий Карпиньский, Францишек

– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.