Каррарези
Поделись знанием:
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
| Каррарези | |
 Изображение герба рода Папафава деи Каррарези в монастыре Санто Стефано (на груди у двухвостого льва – герб Каррарези). | |
| Период |
X – XV вв. |
|---|---|
| Титул: |
синьоры Падуи |
| Ветви рода: |
Папафава деи Каррарези |
| Родина | |
| Подданство | |
 Каррарези на Викискладе | |
Каррарези, либо да Каррара (итал. Carraresi, da Carrara) — итальянский синьориальный род Падуи (ныне в области Венеция).
Содержание
История
Род происходит от собственников аллодов, селившихся в XI веке в Консельве и Пьовадо ди Сакко, синьория учреждена в начале XII века вокруг замка Каррара вблизи Падуи, от названия которого образовано фамильное имя (ныне здесь находится город Дуе-Карраре, замок не сохранился[1]). Наибольшего расцвета династия достигла во второй половине XIII века при Жакопино ди Марсилио, после его смерти наследники потеряли замок и прочую недвижимость и переселились в Падую. Там Каррарези приняли активное участие в политической жизни, сначала на стороне гибеллинов, затем — гвельфов, и в 1318 году Якопо I добился синьории. В 1328 году Кан Гранде I делла Скала отнял у Каррарези Падую, но в 1337 году, благодаря союзу Флоренции и Венеции против Скалигеров, Марсилио I сумел вернуть синьорию. В период 1338—1355 годов семья закрепилась в Падуе, Франческо I Старый попытался расширить владения, но позднее Висконти и Венеция не только пресекли эти попытки, но и захватили Падую. Со смертью в 1406 году Франческо II Нового и двоих его сыновей в венецианской темнице, смертью 7 декабря 1407 года третьего сына, Убертино, и гибелью в 1435 году Марсилио II основная ветвь рода прекратилась.
Фамильная ветвь Папафава деи Каррарези
Родоначальником стал Джакомино да Каррара, который первым добавил к фамилии определение «Папафава» в XII веке[2][3][4]. Его потомки жили в основном в Венеции, где получили статус патрициев в 1652 году в знак благодарности за финансовую помощь, оказанную Республике во время войны с Оттоманской империей[2][3], Бонифачио Папафава в это время вошёл в Большой совет Венеции. В 1817 году Папафава деи Каррарези получили подтверждение своего дворянства от правительства Австрийской империи[3].
Представители известной с XV века младшей ветви того же рода, Папафава Антонини деи Каррарези,[5][6] оставались в Падуе и входили в местные олигархические органы управления, а в 1745 году получили от венецианского дожа Пьетро Гримани графский титул и две виллы. В 1818 году титул признан австрийскими властями[7].
Персоналия
- Литольфо да Каррара, основатель бенедиктинского монастыря Санто Стефано (Abbazia di Santo Stefano) в Дуе-Карраре в 1027 году, умер до 1068 года.
- Артьюччо, жертвователь монастырю Санто Стефано в 1068 году
- Гумберто, жертвователь монастырю Санто Стефано в 1077 году
- Марсилио, жертвователь монастырю Санто Стефано в 1109 году
- Марсилио, умер в 1210 году
- Жакопино ди Марсилио, умер до 1262 года
- Джакомо I, сын Марсилио, родился в Падуе около 1264 года, не оставил законных наследников мужского пола (единственный сын Милоне родился в 1318 году и вскоре умер), выбрал наследником племянника Марсилио, заботам которого поручил своих дочерей: Таддеа, Марию, Донеллу и Маддалену. Умер 22 или 23 ноября 1324 года.[8]
- Никколо (Niccolò, 1282—1344 годы), синьор Санто-Черварезе-Кроче, Сан-Мартино-ди-Венецце, кондотьер. Умер в Кьодже, похоронен в Венеции, позднее прах перенесён в Падую.[9][10]
- Джакомо II, сын Никколо, родился в Падуе в начале XIV века, заколот кинжалом 19 декабря 1350 года.[11]
- Якопо I (Jacopo I), сын Марсилио. В 1318 году назначен пожизненным капитаном народа Падуи в награду за успехи в войне с правителем Вероны Кан Гранде I делла Скала. В 1319 году, стремясь спасти город от того же Кан Гранде, был вынужден уступить Падую графу Энрико II ди Гориция (it:Enrico II di Gorizia), а в 1320 — герцогу Каринтии. Умер 22 ноября 1324 года.[12]
- Марсилио да Каррара ди Падуя (1340—1390 гг.), граф.[13]
- Марсилио I (Marsilio), синьор Падуи, кондотьер. С 1337 года воевал на стороне Венеции против Вероны, умер 21 марта 1338 года.[14][15]
- Убертино I (Ubertino I), сын Джакомино, синьор Падуи (1338—1345 гг.), умер 20 марта 1345 года[16]
- Марсильетто Папафава да Каррара, родился в Падуе в конце XIII века, принадлежит к фамильной ветви Папафава да Каррара, синьор Падуи в 1345 году, свергнут и убит 6 мая 1345 года.[2]
- Якопо II (Jacopo II), сын Никколо, синьор Падуи (1345—1350 гг.). Захватил власть, свергнув и убив в 1345 году Марсильетто Папафава да Каррара, присоединил к Падуе новые территории, в 1347 году принял при своём дворе великого поэта Петрарку. Убит в 1350 году своим внебрачным сыном Гульельмо да Каррара.[17]
- Жакопино ди Никколо, синьор Падуи (1350—1355 гг.), свергнут и брошен в темницу
- Франческо I Старый (Francesco I, 1325—1393 гг.), сын Джакомо II, синьор Падуи (1350—1388). В 1385 году заключил союз с Джаном Галеаццо Висконти против семьи Скала, которых поддерживала Венеция, союзникам даже удалось взять Верону, но в конечном итоге Висконти перешли на сторону противников Каррарези, к которым добавилась ещё и семья д’Эсте, и Падуя пала. Умер как пленник Висконти в Монце 6 октября 1393 года.[18][19]
- Франческо II Новый (Francesco Novello, 19 мая 1359-19 января 1406 года), сын Франческо I Старого. Продолжил борьбу за Падую, но безуспешно: умер в 1406 году в знаменитой тюрьме Пьомби во Дворце дожей вместе с сыновьями Франческо и Якопо.[20][21]
- Конте, внебрачный сын Франческо I Старого, синьор Асколи-Пичено, Оффиды, Смерилло, Чивитанова-Марке и Монтегранаро, кондотьер. Умер в 1421 или 1422 году в Асколи-Пичено, похоронен в городском соборе.[22][23]
- Ардиццоне (1399—1441), внебрачный сын Конте, синьор Асколи-Пичено и Оффиды, кондотьер. В 1426 году потерял Асколи-Пичену, захваченную Папским государством. Погиб в бою с флорентийцами у Монтемерано в Тоскане в 1441 году.[24][25]
- Франческо III (Francesco III, старший сын Франческо II Нового, в 1406 году умер вместе с отцом в венецианской тюрьме.[26]
- Марсилио II, сын Франческо II Нового, убит венецианскими ополченцами в 1435 году после провала составленного им заговора с целью возвращения Падуи семье Каррарези.[27]
Напишите отзыв о статье "Каррарези"
Ссылки
- [www.treccani.it/enciclopedia/da-carrara_(Dizionario-di-Storia)/ Treccani Dizionario di Storia (2010)]
- [www.treccani.it/enciclopedia/da-carrara/ Treccani Enciclopedie on line]
- [www.sapere.it/enciclopedia/Carrara,+da-.html Sapere.it]
- [www.padovanet.it/dettaglio.jsp?id=9743#.UVlrRKItxvA Padovanet: I Carraresi]
- [www.palio10comuni.it/storia_dei_carraresi.aspx Palio 10 comuni: Storia dei Carraresi]
- [www.comune.duecarrare.pd.it/it/Informazioni/Storia/Cenni.html Comune di Due Carrare: Storia]
- [www.condottieridiventura.it/index.php/lettera-c Condottieri di ventura: Lettera C]
- [it.frassanelle.com/agriturismo-veneto-frassanelle/famiglia-papafava Frassanelle: Proprietà dei conti Papafava Antonini dei Carraresi dal XIII secolo]
- [www.britannica.com/EBchecked/topic/96903/Carrara-Family/ Britannica Online]
Примечания
- ↑ Город Каррара в Тоскане с историей возникновения рода Каррарези не связан.
- ↑ 1 2 3 [www.treccani.it/enciclopedia/marsilietto-papafava-da-carrara_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Marsilietto Papafava da di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ 1 2 3 [books.google.it/books?id=9jY8AAAAcAAJ&pg=PA119&dq=papafava+Dizionario+Storico-Portatile+Di+Tutte+Le+Venete+Patrizie+Famiglie&hl=it&ei=qzVVTZqlC8nDswb_woHSDA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CDAQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false Papafava — Dizionario Storico-Portatile Di Tutte Le Venete Patrizie Famiglie]
- ↑ [books.google.it/books?id=diNLAAAAYAAJ&pg=RA1-PA104&dq=pappafava+Repertorio+genealogico+delle+famiglie+confermate+nobili+e+dei+titolati+nobili+esistenti+nelle+provincie+venete&hl=it&ei=kThVTbLKKM_5sgb915DmDA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCwQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false Papafava — Repertorio genealogico delle famiglie confermate nobili e dei titolati nobili esistenti nelle provincie venete]
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/papafava-antonini-dei-carraresi/ Papafava Antonini dei Carraresi]//Treccani Enciclopedie on line
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/papafava-antonini_(Enciclopedia_Italiana)/ PAPAFAVA ANTONINI]//Treccani Enciclopedia Italiana (1935)
- ↑ [books.google.it/books?id=diNLAAAAYAAJ&pg=RA1-PA105&dq=nobili+e+conti+dell%27impero+austriaco+domiciliati+a+padova+Repertorio+genealogico+delle+famiglie+confermate+nobili+e+dei+titolati+nobili+esistenti+nelle+provincie+venete&hl=it&ei=HD5VTfyeH8jrsgb_8OjhDA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCkQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false Papafava Antonini — Repertorio genealogico delle famiglie confermate nobili e dei titolati nobili esistenti nelle provincie venete]
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/giacomo-da-carrara_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Giacomo da di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.condottieridiventura.it/index.php/lettera-c/943-niccolo-da-carrara NICCOLO' DA CARRARA di Roberto Damiani]//Condottieri di ventura
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/nicolo-da-carrara_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Nicolò da di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/giacomo-da-carrara_res-1c29f112-87ea-11dc-8e9d-0016357eee51_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Giacomo da di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/iacopo-i-da-carrara-signore-di-padova/ Iàcopo I da Carrara, signore di Padova]// Enciclopedie on line
- ↑ [www.condottieridiventura.it/index.php/lettera-c/924-marsilio-da-carrara-di-padova MARSILIO DA CARRARA Di Padova di Roberto Damiani]//Condottieri di ventura
- ↑ [www.condottieridiventura.it/index.php/lettera-c/928-marsilio-da-carrara MARSILIO DA CARRARA di Roberto Damiani]//Condottieri di ventura
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/marsilio-da-carrara_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Marsilio da di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/ubertino-da-carrara_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Ubertino da di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/iacopo-ii-da-carrara-signore-di-padova/ Iàcopo II da Carrara signore di Padova]//Treccani Enciclopedie on line
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/francesco-i-da-carrara-signore-di-padova/ Francésco I da Carrara signore di Padova (detto il Vecchio)]//Treccani Enciclopedie on line
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/carrara-francesco-da-il-vecchio_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Francesco da, il Vecchio di Benjamin G. Kohl]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/francesco-ii-da-carrara-signore-di-padova/ Francésco II da Carrara signore di Padova (detto Novello)]//Treccani Enciclopedie on line
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/carrara-francesco-da-il-novello_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Francesco da, il Novello di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.condottieridiventura.it/index.php/lettera-c/796-conte-da-carrara CONTE DA CARRARA di Roberto Damiani]//Condottieri di ventura
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/conte-da-carrara_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Conte da di Michele Franceschini]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.condottieridiventura.it/index.php/lettera-c/739-ardizzone-da-carrara ARDIZZONE DA CARRARA di Roberto Damiani]//Condottieri di ventura
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/ardizzone-da-carrara_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Ardizzone da, di Michele Franceschini]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/francesco-da-carrara_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Francesco da di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/marsilio-da-carrara_res-1d563c75-87ea-11dc-8e9d-0016357eee51_(Dizionario-Biografico)/ CARRARA, Marsilio da di M. Chiara Ganguzza Billanovich]//Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 20 (1977)
Литература
- [www.liberliber.it/mediateca/libri/c/cittadella/storia_della_dominazione_01/pdf/cittadella_storia_01.pdf G. Cittadella, Storia della dominazione carrarese in Padova, Volume 1 — Padova, 1842.]
- G. Vasoin, La signoria dei Carraresi nella Padova del '300 — La Garangola, Padova, 1988.
- O. Longo, Padova carrarese — Il poligrafo, Padova, 2005, ISBN 8871153987.
- [books.google.ru/books?id=bY_Qy_CtxAIC&pg=PA28&lpg=PA28&dq=faledro+2/+ordelaffi&source=bl&ots=rvuJL6w7IM&sig=9Rrmv7uzwcXedmEPkXu-e6Y_LUA&hl=ru&sa=X&ei=pa9SUfNfp4bgBNrVgYgN&ved=0CGwQ6AEwBw#v=onepage&q=faledro%202%2F%20ordelaffi&f=false F. Sansovino, Origine e fatti delle famiglie illustri d’Italia, Venezia, 1670. P. 624—629]
- [ia601605.us.archive.org/28/items/dissertazionesul00papa/dissertazionesul00papa.pdf Dissertazione di Giovanni Roberto [sulla famiglia da Carrara e Pappafava] (1771)]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Каррарези
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
