Карраскоса, Хорхе

Хорхе Карраскоса
Общая информация
Полное имя	Хорхе Лобо Карраскоса
Родился	15 августа 1948(1948-08-15) (75 лет) Валентин-Альсина, Аргентина
Гражданство	Аргентина
Рост	168 см
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1967—1969	Банфилд	52 (0)
1970—1972	Росарио Сентраль	88 (3)
1973—1979	Уракан	287 (0)
Национальная сборная**
1970—1977	Аргентина	30 (1)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хорхе Лобо Карраскоса (исп. Jorge Lobo Carrascosa) (15 августа 1948, Валентин-Альсина, Аргентина) — бывший аргентинский футболист, защитник.

Клубная карьера

Хорхе Карраскоса начинал свою профессиональную футбольную карьеру в 1967 году в аргентинском клубе «Банфилд». В 1970 году он перебрался в команду «Росарио Сентраль», с которой он выиграл чемпионский титул в 1971 году. В 1973 году Карраскоса перешёл в «Уракан», в составе которого он выиграл чемпионат Метрополитано в том же году.

Международная карьера

Хорхе Карраскоса попал в состав сборной Аргентины на Чемпионате мира 1974 года. Из 6-и матчей Аргентины на турнире Карраскоса появлялся в 2-х. Он вышел на замену в перерыве между таймами матча второго группового этапа против сборной Бразилии, а также появился в стартовом составе Аргентины во встрече с ГДР.

Достижения

Клубные

Росарио Сентраль

• Чемпионат Аргентины (1): Насьональ 1971 (чемпион)

Уракан

• Чемпионат Аргентины (1): Метрополитано 1973 (чемпион)

Ссылки

•  (англ.) [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=47327 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
•  (англ.) [www.national-football-teams.com/player/18650/Jorge_Carrascosa.html Профиль на national-football-teams.com]

</div>

Отрывок, характеризующий Карраскоса, Хорхе

Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.