Карсакбаев, Абдулла

Абдулла (Абдолла) Карсакбаев
Дата рождения:	2 октября 1926(1926-10-02)
Место рождения:	село Каракастек (ныне Жамбылский район, Алматинская область)
Дата смерти:	2 сентября 1983(1983-09-02) (56 лет)
Место смерти:	Алма-Ата
Гражданство:	СССР СССР
Профессия:	кинорежиссёр
Награды:

Абдулла (Абдолла) Карсакбаев (2 октября 1926, село Каракастек, ныне Жамбылский район, Алматинская область, Казахстан — 2 сентября 1983, Алма-Ата, Казахская ССР) — казахский советский кинорежиссёр, заслуженный деятель искусств Казахской ССР (1978).

Биография

В 1956 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская М. Э. Чиаурели и И. А. Пырьева).

В 1947-1983 годах работал режиссёром на студии «Казахфильм», где участвовал в создании художественных фильмов «Мать и сын» (1955), «Если бы каждый из нас…» (1961, оба совместно с режиссёром (С. К. Ходжиковым), «Крылатый подарок» (1956, совместно с А. Слободником и Э. И. Файком), «Ботагоз» (1957, совместно с Е. Е. Ароном).

Поставил художественные фильмы на историко-революционные темы: «Тревожное утро» (1968), «Погоня в степи» (1979, серебряная медаль ВДНХ СССР).

Экранизировал в основном детские фильмы: «Меня зовут Кожа» (1963, совместно с Т. Б. Дуйсебаевым, дипломы смотра-соревнования кинематографистов Средней Азии и Казахстана в 1964 году, Международного кинофестиваля в Каннах в 1967 году), «Путешествие в детство» (1969), «Брат мой» (1972), «Беги, пока не поздно» (1974, телефильм), «Эй, вы, ковбои!» (1975), «Алпамыс идёт в школу» (1976, главный приз 10-го Всесоюзного кинофестиваля в Риге 1977 года), «Солёная река детства» (1983).

Поставил также хроникально-документальные ленты: «Народные ремёсла казахов» (1958), «Тургайские горизонты» (1963), «Черкасская оборона» (1970), «Актюбинск» (1978).

Память

24 июля 2001 года имя Абдоллы Карсакбаева было присвоено Жанакурылысской средней школе Узынагашского аульного округа Жамбылского района Алматинской области.

Отрывок, характеризующий Карсакбаев, Абдулла

– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…