Карсский договор

Ка́рсский договор 1921 года — договор о дружбе между Армянской, Азербайджанской и Грузинской ССР, с одной стороны, и Турцией — с другой; заключён при участии РСФСР 13 октября 1921 года в городе Карс на конференции, созванной 26 сентября во исполнение Московского договора между РСФСР и Турцией от 16 марта 1921 года.

Основные положения

Карсский договор вступил в силу 11 сентября 1922 года. Состоит из преамбулы, 20 статей и 3 приложений. Срок действия договора не был оговорён.

Договор подписали уполномоченные представители правительств:

• Социалистической Советской Республики Армении: Асканаз Мравян, Народный Комиссар по Иностранным Делам, Погос Макинзян, Народный Комиссар по Внутренним Делам;
• Азербайджанской Социалистической Советской Республики: Бехбуд Шахтахтинский, Народный Комиссар Государственного Контроля;
• Социалистической Советской Республики Грузии: Шалва Элиава, Народный Комиссар по Военным и Морским Делам, Александр Сванидзе, Народный Комиссар по Иностранным Делам и Народного Комиссара Финансов;
• Великого Национального собрания Турции: Кязим Карабекир-паша, депутат Великого Национального Собрания от Адрианополя, Командующий Восточным фронтом, Вели-бей, депутат Великого Национального Собрания от Бурдура, Мухтар-бей, бывший помощник Статс-секретаря общественных работ, Мемдух Шевкет-бей, Полномочный Представитель Турции в Азербайджане;
• Российской Социалистической Федеративной Советской Республики: Яков Ганецкий, Полномочный Представитель в Латвии.

Карсский договор распространил на закавказские советские республики основные положения Московского договора, предусматривавшего меры по установлению торговых отношений и регулированию финансово-экономических вопросов, добавив к ним ряд статей — об облегчении перехода границы жителями пограничной зоны и предоставлении им права пользования пастбищами, расположенными по другую сторону границы.

Договор способствовал устранению трений между Турцией и закавказскими советскими республиками, вызванных попытками некоторых кругов в Турции сохранить в силе Александропольский договор 1920 года. С другой стороны, Карсский договор содействовал укреплению международного положения Турции.

Граница

В соответствии с договором города Карс и Ардаган отошли к Турции. Гора Арарат также оказалась на территории Турции. Такое разграничение стало основной причиной, по которой современная Республика Армения не признаёт Карсский договор.

Денонсация Грузией

Верховный Совет Грузинской Республики был уполномочен денонсировать этот договор 21 октября 2005 года. Процедура денонсации договора была выполнена в соответствии с Венской конвенцией о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 года ОБСЕ (Конвенция вступила в силу в 1996 году). Парламент Грузии не денонсировал этот договор. Нет ссылки на документ или иное указание в официальных источниках.

См. также

• Александропольский договор
• Московский договор (1921)

Источники

• [www.hrono.ru/dokum/192_dok/19211013kars.html Карсский договор]
• [www.genocide.ru/lib/barseghov/responsibility/v2-1/1331-1347.htm#1332 № 1332 Запись шестого заседания Берлинской (Потсдамской) конференции руководителей союзных держав]

Отрывок, характеризующий Карсский договор

В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.