Карта де Кавери

Николо де Кавери

Карта де Кавери. около 1505

Opus Nicolay de Caveri Januensis

Пергамент, рисунок. 115 × 225 см

Национальная библиотека Франции, Париж

К:Появились в 1505 году

«Карта де Кавери» или «Планисфера де Кавери» (а также карта Каверио, Канерио, Канери) — карта генуэзского картографа Николо де Кавери, созданная около 1505 года. Карта нарисована на пергаменте от руки и раскрашена. Состоит из десяти секций, которые вместе составляют прямоугольник 225×115 сантиметров. Хранится в Национальной библиотеке Франции.

История

Карта создана генуэзским картографом Николо де Кавери около 1505 года — на карте не указана дата. Впервые карта описана в 1890 году и скопирована через два года. Эта карта послужила основным источником для создания в 1507 году знаменитой карты Мартина Вальдземюллера, где впервые встречается слово «Америка».

Карта подписана «Opus Nicolay de Caveri Januensis». Возможно карта была нарисована в Лиссабоне генуэзцем Кавери или скопирована им в Генуе с португальской карты, которая очень похожа на карту Кантино или с самой карты Кантино. Известно, что карта Кантино находилась в Генуе в конце 1502 года и предположительно могла находится там несколько лет, — Кавери мог взять её за основу для своей карты.

Загадки карты

По мнению Карлоса Санца (исп. Carlos Sanz), высказанному в его книге (Mapas antiguos del mundo, Madrid, 1961), если сравнить очертание восточного побережья Северной Америки на карте де Кавери с современными картами, мы будем поражены бросающимся в глаза сходством линии берега от Флориды до Делавера и Гудзона. Санц обращает внимание, что до сих пор считается, что европейцы не ступали на побережье южных штатов до того времени, пока в этих краях не побывали следующие мореплаватели: Понсе де Леон в 1512 или 1513 году, Джованни да Верраццано в 1523 году, Лукас Васкес де Айллон в 1520—1524 гг. и Эштеван Гомиш в 1525 году. Единственным возможным объяснением является то, что какие-то корабли плавали вдоль этого побережья, и наносили контуры на карты. Очертания этих берегов, возможно, и были взяты с этих неизвестных карт. Гипотеза Санца не получила поддержки других учёных.

Ссылки

• [visualiseur.bnf.fr/CadresFenetre?O=IFN-7759102&I=1&M=chemindefer Масштабируемое изображение Карты де Кавери] на сайте Национальной библиотеке Франции.

Отрывок, характеризующий Карта де Кавери

Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.