Касогия
Касо́гия (Каса́хия, Каза́хия) — макротопоним, обозначает территорию обитания касогов в средние века до татаро-монгольского вторжения.
Содержание
Первое упоминание
В частности, Константин Багрянородный (957 год), в своем труде «Об управлении империей» сообщил[1]:
|
(Пункт 42.) Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагии — страна по названию Касахия, выше Касахии находятся Кавказские горы, а выше этих гор — страна Алания.
(Пункт 53.) (Повествование о крепости Херсон) Следует знать, что в Зихии, у места Паги, находящегося в районе Папагии, в котором живут зихи, имеется девять источников, дающих нефть, но масло девяти источников не одинакового цвета, одно из них красное, другое — жёлтое, третье — черноватое. Да будет известно, что в Зихии, в месте под названием Папаги, близ которого находится деревня, именуемая Сапакси, что значит „пыль“, есть фонтан, выбрасывающий нефть. Отстоят же эти места от моря на один день пути без смены коня. |
|
О локализации Касахии
Выводы Клапрота
Наиболее ранней научной работой по идентификацией этнонимов, которые употребил Константин Багрянородный, в 1822 году опубликовал немецкий учёный Клапрот, Юлиус, в котором он сделал следующие выводы[2]:
- — Папагия — это страна черкесов, которые жили на южном склоне Кавказа и в средневековых грузинских хрониках именуются Папагами, а их страна — Папагией. Ещё и сейчас у кабардинцев есть дворянский род, носящий имя Бабаги.
- — Затем следует Казахия или внутренняя страна восточных черкесов, которых осетины ещё и сегодня называют казахами (kasakh), а мингрелы — казаками (kasak). Это кассоги (kassoghi) русских летописей.
- — После Казахии идет Кавказская гора, которая здесь означает снежную вершину Эльбруса, из северного склона которого вытекает Кубань. За Кавказской горой находится страна аланов. Таким образом, этот народ (аланы) занимал современную территорию осетин, жилища которых ещё и сегодня начинаются в нескольких лье от подошвы горы Эльбрус.
А. В. Гадло, считал, что вышеупомянутое Сапакси (Шапакси) возможно есть раннее обозначение шапсугов[3].
Позже Зихи или Чиги известны на Дону и являются предками казаков.
Современные версии
Большинство учёных (в том числе Лавров Л. И., 1955; Волкова Н. Г., 1973; Алексеева Е. П., 1992; Гадло А. В., 1994) считает, что касоги/касахи/кашаки, упоминаемые в письменных источниках X века и позднее, вместе с родственными им зихами, являлись предками современных адыгов и казаков[4].
Среди учёных, при локализации Касахии, сведения от вышеуказанных авторов (Аль-Масуди и Константин Багрянородный), считаются наиболее информативными и достоверными[4].
Известны три наиболее значимых версии локализации Касахии, а именно[4]:
- По версии Е. П. Алексеевой (1954) — Касахия охватывала северные склоны кавказского хребта от бассейна Малой Лабы до предгорий Западного Закубанья.
- По версии Л. И. Лаврова (1955) — Касахия занимала все пространство от реки Лабы до берегов Чёрного моря.
- По версии Н. Г. Ловпаче (1978) — Касахии охватывала верховьях Лабы и Белой.
В популярной литературе известны и другие, альтернативные версии локализации.
Напишите отзыв о статье "Касогия"
Примечания
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus11/Konst_Bagr_2/frametext42.htm Константин Багрянородный. Об управлении империей]
- ↑ [www.iriston.com/nogbon/print.php?newsid=323 Доклад Клапрота об идентичности осетин и средневековых алан."Nouvelles annates des Voyages, de la geographie et de 18 histoire" — Paris, 1822. — T. XVI.]
- ↑ Этническая история Северного Кавказа X—XIII вв. — СПб., 1994. — ISBN 5-288-01010-2.
- ↑ 1 2 3 [annales.info/life/5minaev/5minaev.htm#43 Пьянков А. В. (Краснодар). Касоги/касахи/кашаки письменных источников и археологические реалии Северо-Западного Кавказа]
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Касогия
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
