Кассо, Лев Аристидович

Лев Аристидович Кассо<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
министр народного просвещения Российской империи
25 сентября (8 октября) 1910 — 26 ноября (9 декабря) 1914
Предшественник:	Александр Николаевич Шварц
Преемник:	граф Павел Николаевич Игнатьев
Рождение:	2 (18) июня 1865(1865-06-18) Париж, Франция
Смерть:	26 ноября (9 декабря) 1914(1914-12-09) (49 лет) Санкт-Петербург, Россия
Отец:	Аристид Степанович Кассо
Образование:	Берлинский университет
Награды:	4-й ст. 1-й ст. 2-й ст.

Лев Аристи́дович Кассо́ (6 [18] июня 1865 года, Париж — 26 ноября [9 декабря] 1914 года, Санкт-Петербург) — российский юрист, государственный деятель. Министр народного просвещения России, богатый бессарабский помещик

Детство, образование за границей

Родился в семье потомственного дворянина Аристида Степановича Кассо (1838—-1920). При рождении записан в книгу регистраций парижской мэрии как Леон Виктóр Константен Кассо (Léon Victor Constantin Casso).

Благополучное материальное положение семьи, имевшей крупные земельные владения в Бессарабии, позволило Л. А. Кассо получить хорошее юридическое образование в лучших европейских учебных заведениях. Кассо учился в парижском Лицее Кондорсе, а в 1883—1885 годах слушал лекции в Школе права в Сорбонне, получив диплом бакалавра.

Для получения высшего образования переехал в Германию, где поступил (1885) на юридический факультет Гейдельбергского университета. Впоследствии перешел в Берлинский университет. По окончании обучения Кассо выдержал докторский экзамен и защитил (1889) диссертацию «Ответственность наследника по завещанию по римскому и современному праву» на получение степени doctor utriusque juris.

Академическая деятельность

Дальнейшая академическая карьера Кассо была связана с Россией.

Дерптский (Юрьевский) университет (1892—1895)

Для получения права преподавать в российских вузах не имевший российских документов об образовании Кассо должен был получить ученую степень. Успешно выдержав магистерский экзамен в Дерптском (Юрьевском) университете, он был назначен (1892) исполняющим должность доцента церковного права Юрьевского университета. На следующий 1893 год Кассо становится уже исполняющим должность экстраординарного профессора по кафедре местного права (Лифляндской, Эстляндской и Курляндской губерний). В 1895 году Кассо защитил при юридическом факультете Университета Св. Владимира в Киеве магистерскую диссертацию на тему «Преемство наследника в обязательствах наследодателя», после чего был утвержден экстраординарным профессором.

Основная научная работа Кассо в тот период (не считая диссертации) — «Обзор остзейского гражданского права» (1894 год), вышедший в «Ученых записках Императорского Юрьевского университета» за 1894 г., а потом и отдельным изданием.

В этот же период времени (1893 год) Кассо был избран земским собранием Сорокского уезда Бессарабской губернии, где находились его родовые имения, в почетные мировые судьи на трехлетний срок.

Харьковский университет (1895—1899)

В конце 1895 года Кассо переведен на должность экстраординарного профессора по кафедре гражданского права и судопроизводства Харьковского университета.

В 1898 году Кассо защитил докторскую диссертацию на тему «Понятие о залоге в современном праве». Как и магистерская диссертация, она была защищена в Университете Св. Владимира в Киеве и издана в 1899 году в Юрьеве. Диссертация была посвящена исследованию правовой природы залога и истории его развития в римском праве, праве России, Франции и Германии и сохранила определённое научное значение до наших дней.

Московский университет (1899—1910) и Лицей в память цесаревича Николая (1908—1910)

В 1899 году Кассо был назначен ординарным профессором по кафедре гражданского права Московского университета.

В московский период Кассо пишет ряд работ, посвящённых спорным вопросам российского гражданского права. Особо пристальное внимание он уделяет вопросам вотчинного (поземельного) права, посвятив им ряд работ, включая и фундаментальный труд «Русское поземельное право» (1906), охвативший все основные вопросы, связанные с правами на недвижимость. Ещё одним направлением деятельности Кассо становится история права. Целый ряд работ профессора посвящён истории и праву родной ему Бессарабии. Эти занятия не были оставлены Кассо и после того как он занял министерский пост. Основными работами в данной области стали «Византийское право в Бессарабии» (1907), «Россия на Дунае и образование Бессарабской области» (1912—1913), «Пётр Манега. Забытый кодификатор Бессарабского права» (1914).

Нет данных, свидетельствующих о серьёзном интересе профессора Кассо к политической деятельности и министерской карьере в годы его работы в Московском университете. Будучи талантливым преподавателем и крупным специалистом по гражданскому праву, он уделял все своё время научной и педагогической работе.

Одновременно с преподаванием в университете, Кассо читал лекции по гражданскому праву в Константиновском межевом институте и в Императорском Лицее в память цесаревича Николая — консервативном привилегированном учебном заведении в Москве. В 1908—1910 годах Кассо был директором Лицея в память цесаревича Николая.

Министр народного просвещения (1910—1914)

С 25 сентября (8 октября) 1910 года — управляющий Министерством народного просвещения, с 2 (15) февраля 1911 года — министр в кабинетах П. А. Столыпина, В. Н. Коковцова и И. Л. Горемыкина. Находился на посту министра до самой смерти 26 ноября (9 декабря) 1914 года. Дослужился до чина тайного советника (1911).

Будучи убежденным сторонником консервативной, охранительной политики в образовательной сфере, быстро вступил в конфликт с либеральными общественными деятелями. Период министерства Кассо характеризуется реакционными действиями, призванными ограничить либеральные уступки, сделанные в годы революции 1905—1907 годов.

Политика в области среднего образования

При Кассо проводилась в жизнь программа реформирования среднего образования, сводящаяся в целом к усилению государственного контроля над учебными заведениями. Основными мероприятиями этой программы стали следующие.

• Изданы подробные программы для средних учебных заведений. Ряд современников полагал, что тем самым серьёзно ограничивалась творческая инициатива учителей. Отдельно были введены некоторые ограничения в преподавании общественно-научных дисциплин. К примеру, в преподавании истории было предписано «особенно отмечать роль и значение отдельных выдающихся личностей, не уклоняясь в сторону исторических гипотез и теорий или шатких и научно не оправданных обобщений, например, в области социально-экономической».
• Изданы «Правила о внешкольном надзоре за учениками среднеучебных заведений», в которых школьникам запрещалось находится на улице после 22 часов летом и после 20 часов зимой, требовалось ношение ими вне школы официально установленной формы одежды.
• Установлен высокий — 2/3 от всех родителей — кворум для собраний, избиравших родительские комитеты, что привело к прекращению деятельности многих таких органов.

Предметом критики оппонентов стало также перераспределение бюджета образования в пользу средних и начальных учебных заведений в ущерб высшим.

Политика в области высшего образования

Действия министерства в отношении высшей школы были направлены на достижение сходных целей, в частности — ограничения университетской автономии. Университеты воспринимались в то время государственной властью как рассадники неблагонадежности, что приводило к постоянным ограничениям в их деятельности.

• Из университетов были уволены многие профессора и преподаватели либеральной ориентации. Активно практиковалось назначение профессоров на должности в противовес обычной практике их избрания в университетах с последующим утверждением министром. Наибольшую известность получил скандал («дело Кассо») в Московском университете. В начале 1911 в знак протеста против действий полиции при подавлении студенческих волнений в отставку подало руководство университета — ректор А. А. Мануйлов, помощник ректора М. А. Мензбир, проректор М. А. Минаков. Кассо принял отставки, фактически солидаризировавшись с полицией. Тогда университет демонстративно покинули около 130 преподавателей и сотрудников университета (в том числе 21 профессор), что нанесло значительный ущерб качеству учебного процесса.
• Многие студенты были исключены из высших учебных заведений: так, в 1912 году были уволены все слушательницы женского медицинского института. Главная причина исключений: политическая неблагонадежность, участие в сходках и т. п.
• Резко выступал против создания студенческих организаций и союзов, исключая полностью лояльные власти организации «академистов», отстаивавшие принципиальную аполитичность вузов.
• Было отказано в расширении Томскому и Саратовскому университетам. Городам Минску и Вильно было отказано в ходатайстве об открытии университетов.
• Подготовка профессорского корпуса была переориентирована с отечественных вузов на заграничные (постановление от января 1912 года).

Парадоксально, что действия юриста Кассо на посту министра зачастую нарушали действующее законодательство, в частности, Временное положение об университетах 1905 года. В 1912 году Совет Санкт-Петербургского университета возбудил в Сенате дело против действий Л. А. Кассо и хотя Сенат поддержал министра, это был вероятно первый случай в российской истории, когда подведомственное учреждение оспаривало в судебном порядке решение главы ведомства..

Награды

• Орден Святого Станислава 2-й степени (1901);
• Орден Святого Владимира 4-й степени (1906);
• Орден Святой Анны 1-й степени (1913).

• Медаль «В память царствования императора Александра III»;
• Медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых» (1913).

Отзывы современников

По словам профессора В. А. Удинцева, Кассо принадлежал к лучшим русским юристам:

Своими научными вкусами и методами разработки юридических тем он возвращает нас к прошлым временам оживления интереса к отечественному праву. Его монографии напоминают нам диссертации старых юристов, уступающих Л. А. Кассо в отношении материала, метода и изящества построений, но несомненно усвоенных им в качестве элемента образования и служивших образцами при изучении родного права.

.

Член большевистской фракции Государственной Думы A. E. Бадаев 4 июня 1913 г. выступил с речью, в которой деятельность министерства при Кассо характеризовалась так (проект этой речи написал В. И. Ленин):

Нет более злого, более непримиримого врага просвещения народа в России, чем российское правительство. Девяти десятым населения правительство заграждает путь к образованию. А наше министерство народного просвещения есть министерство полицейского сыска, глумления над молодежью, надругательства над народным стремлением к знанию!

Библиография

Сочинения

• Casso L. Die Haftung des Benefizialerben nach römischem und heutigem Rechte. — Berlin, 1889. (Диссертация на степень доктора права)
• Кассо Л. А. Обзор Остзейского права. — Юрьев, 1896.
• Кассо Л. А. Общие и местные гражданские законы. — Харьков, 1896.
• Кассо Л. А. [civil.consultant.ru/elib/books/4/ Понятие о залоге в современном праве]. — Юрьев, 1899. (Диссертация доктора права); 2-е изд.: М., 1999.
• Кассо Л. А. Источники русского гражданского права. — М., 1900.
• Кассо Л. А. Неизвестность хозяина найденной вещи. — М., 1903.
• Кассо Л. А. [civil-law.narod.ru/wissled/kasso/ Здание на чужой земле]. — М., 1905.
• Кассо Л. А. Русское поземельное право. — М., 1906.
• Кассо Л. А. Византийское право в Бессарабии. // Ученые записки Императорского Лицея цесаревича Николая. Вып. 1. — М., 1907.
• Кассо Л. А. Россия на Дунае и образование Бессарабской области. — М., 1913.
• Кассо Л. А. Петр Манега. Забытый кодификатор Бессарабского права. — Пг., 1914.

Литература о Л. А. Кассо

• Кассо, Лев Аристидович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Список гражданским чинам первых трех классов. Исправлен по 1 сентября 1914 года. — Пг., 1914. — С. 548
• Гуляев А. М. Лев Аристидович Кассо // Отчет о состоянии и действиях Императорского московского университета за 1914 год. Ч. 1. — М., 1915. С. 44.
• Ем В. С., Рогова Е. С. [civil.consultant.ru/elib/books/4/page_1.html#1 Доктор права — Лев Аристидович Кассо]. // Кассо Л. А. Понятие о залоге в современном праве. — М., 1999.
• Романов Ю. В. [nature.web.ru/db/msg.html?mid=1154117 Наука и власть: наследие Л. А. Кассо]. // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-99». История. — М., 1999. — С. 76-80.
• Удинцев В. А. Лев Аристидович Кассо. Доктор гражданского права. // Журнал Министерства народного просвещения: Новая серия. — СПб. 1915. Сентябрь. Ч. 59.
• Ивакин В. И. К 150-летию автора первого в России учебника по земельному праву профессора Льва Аристидовича Кассо//Аграрное и земельное право. 2014. № 12. С. 148—150.

Отрывок, характеризующий Кассо, Лев Аристидович

– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.