Кассуто, Умберто

Умберто Кассуто
Umberto Cassuto
Профессор Умберто Кассуто
Дата рождения:	1883(1883)
Место рождения:	Флоренция
Дата смерти:	1951(1951)
Место смерти:	Иерусалим
Страна:	Италия Италия, Израиль Израиль
Научная сфера:	библеистика
Место работы:	Флорентийский университет, Иерусалимский Университет
Учёная степень:	профессор
Альма-матер:	Флорентийский университет
Известен как:	исследователь Библии, критик теории документальной гипотезы Ю.Велльгаузена

Умбе́рто Кассу́то (итал. Umberto Cassuto; 1883, Флоренция, Италия — 1951, Иерусалим, Израиль) — итальянско-еврейский, затем израильский востоковед и исследователь Библии, раввин.

Биография

Умберто Кассуто родился во Флоренции в семье Густаво Кассуто и Эрнестины Галетти. Закончил университет во Флоренции. Там же учился в раввинской семинарии и был произведён в ортодоксальные раввины. В начале много работал над изучением истории евреев Италии, опубликовал первый научный труд в 1918 году. В 1922-1925 годах был директором семинарии, в дальнейшем сосредоточился, в основном, на библеистике. Был также профессором Римского Университета, занимался каталогизацией еврейских книг Ватикана. В 1934 году вышел его капитальный труд «итал. La quitione della Genesi» о происхождении текста книги Бытия, где он дал серьёзную критику документальной гипотезы Юлиуса Велльгаузена.

В 1939 году Умберто Кассуто прибывает в Палестину и становится профессором в Еврейском Университете в Иерусалиме. Цикл лекций по критике документальной гипотезы был опубликован на иврите, был переведён на английский и пользуется большой известностью. Другая известная книга Кассуто — комментарий к книгам Бытия и Исход, часто цитируется, например, Нехамой Лейбович.

Рабби доктор Натан Кассуто, единственный сын Умберто Кассуто, погиб от рук нацистов в лагере в 1945 году. Невестка репатриировалась в Палестину, где в 1948 году попала в засаду на дороге к больнице Хадасса на горе Скопус и тоже была убита. Профессор Умберто Кассуто скончался в Иерусалиме в 1951 году. Оставшиеся в живых члены семьи поддерживают семейный архив.

Вклад в библеистику

Профессор Кассуто внёс большой вклад, он применил к изучению Библии найденные параллельные тексты на угаритском языке. Кроме того, он развил литературный подход к Библии, котором вместо механического расщепления текста анализируются литературные приёмы и литературное единство текста. Этот подход позволил ему написать популярный комментарий к Торе (Пятикнижию), с одной стороны, и раскритиковать документальную гипотезу, с другой. В лекциях по документальной гипотезе он формулирует её пять столпов и подвергает их серьёзной критике:

1. чередование имён Бога
2. вариации языка и стиля
3. противоречия и расхождения
4. дубликаты и повторы в тексте
5. признаки того, что текст составлен из более простых частей

Так, расхождения стиля он объясняет разной целью разных фрагментов. В ряде случаев он проводит сравнение с любимыми памятниками европейской литературы как «Божественная комедия» Данте, части которой тоже заметно отличаются.

Было бы ошибкой, однако, считать, что принадлежность к ортодоксальному иудаизму двигала профессором Кассуто. Часть критики документальной гипотезы относится не к дроблению текста, а к неоправданному объединению его в четыре источника, которых может быть и больше. В тех же случаях, когда Кассуто отстаивал цельность текста, он допускал, что текст мог быть составлен из разнородных фольклорных источников. И то, и другое недопустимо для ортодоксального еврейского взгляда. Например, противоречие в именах жён Исава (Быт. 26:34, Быт. 28:9,Быт. 36:1-3) Кассуто объясняет тем, что автор объединил два фольклорных источника, не зная, как выбрать правильный.

Сочинения

• Умберто Кассуто, перевод с иврита на английский Israel Abrahams. [books.google.co.il/books?id=7a-a4-WMaa8C&dq=Umberto+Cassuto+The+documentary+hypothesis&printsec=frontcover&source=bn&hl=en&ei=jqAdTPLvMM_gOL_U_eMP&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CCYQ6AEwAw#v=onepage&q&f=false The documentary hypothesis and the composition of the Pentateuch (Документальная гипотеза и состав Пятикнижия). Предисловие: Joshua A. Berman] = ивр. ‏תורת ה תעודות‏‎ Torat haTeudot. — Иерусалим: Shalem Press, 2006. — 142 с. — ISBN 978-965-7052-35-9.
• Умберто Кассуто. [books.google.co.il/books?id=3g-TDIf_YCIC&dq=related:ISBN9657052351&hl=en&source=gbs_slider_thumb From Adam to Noah: A Commentary on the Book of Genesis I-VI]. — Иерусалим: Magnes Press, 1978. — 323 с.
• Умберто Кассуто. [books.google.co.il/books?id=1ht6PAAACAAJ&dq=inauthor:%22U.+Cassuto%22&hl=en&ei=AzAeTNqlOZyTsQaEuYHTCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CD0Q6AEwBQ From Noah to Abraham: A Commentary on the Book of Genesis 6-11]. — Иерусалим: Magnes Press, Hebrew University, 1992. — 323 с.
• Умберто Кассуто. [books.google.co.il/books?id=1ht6PAAACAAJ&dq=inauthor:%22U.+Cassuto%22&hl=en&ei=AzAeTNqlOZyTsQaEuYHTCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CD0Q6AEwBQ A commentary on the Book of Genesis]. — Иерусалим: Magnes Press, Hebrew University, 1978.
• Умберто Кассуто. [books.google.co.il/books?id=1ht6PAAACAAJ&dq=inauthor:%22U.+Cassuto%22&hl=en&ei=AzAeTNqlOZyTsQaEuYHTCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CD0Q6AEwBQ A commentary on the Book of Exodus]. — Иерусалим: Magnes Press, Hebrew University, 2004. — 509 с.
• Умберто Кассуто. [openlibrary.org/books/OL6364969M/questione_della_Genesi. Книга Бытия и её построение] = итал. La Questione della Genesi. — Флоренция: F. Le Monnier, 1934. — 429 с.

Литература

• Кассуто, Умберто // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
• [www.eleven.co.il/article/12001 Кассуто Умберто] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• Предисловие Джошуа А.Бермана к Умберто Кассуто, Документальная гипотеза и состав Пятикнижия.

Отрывок, характеризующий Кассуто, Умберто

Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.