Кастет
Поделись знанием:
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
Касте́т (фр. casse-tête — букв. «ломаю голову»)[1] — контактное ударно-раздробляющее оружие для кулачного боя из твёрдого материала, надеваемое на пальцы или зажимаемое между ними, с гладкой или шипованной боевой частью[2]. Несмотря на простоту конструкции, является весьма опасным: сильный удар кастетом способен причинить тяжёлую травму или смерть.
Кастет изготавливается заводским, кустарным или самодельным способом из металла, твёрдой пластмассы (часто из текстолита), из кости или другого твёрдого материала. Обычно в пластине делаются отверстия для пальцев. Кастеты классической формы имеют общую часть (с шипами или без них), упор и стойку упора. Самодельные кастеты могут иметь упрощенную конструкцию (без упора, с одним отверстием для четырёх пальцев и т. п.). Простейший кастет из свинца (или просто зажимаемый в кулаке свинцовый груз продолговатой формы) носит название свинчатка[3]. Как вариант кастета можно рассматривать перчатки со вшитыми металлическими утяжелителями.
Известны ножи с рукоятью в виде кастета (к примеру, американские траншейные ножи времён Первой Мировой войны, англ. knuckle knife)[4]. Некоторые модели боевых ножей (например, стилет V-42) имеют на головке рукояти острый шип, предназначенный для нанесения ударов по голове (англ. skull-crusher — букв. «разбиватель черепа»).
Законность и распространение
Будучи предметом, конструктивно предназначенным для поражения живой или иной цели при помощи мускульной силы человека при непосредственном контакте с объектом поражения, кастет признается холодным оружием.
- Кастеты продаются свободно в Турции, Таиланде и Бразилии: граждане могут беспрепятственно носить их для самообороны[5]. По-португальски они называются «Soco Inglês» (с порт. — «Английский пробиватель» (англ. English Punch)).
- В таких странах, как Франция и Швеция, кастеты свободно продаются совершеннолетним лицам, однако носить их с собой запрещено. Французское название кастета — «poing américain» (с фр. — «американский кулак»). По одной из версий, американские солдаты в годы Первой мировой войны использовали траншейный нож-кастет Mk I в качестве холодного оружия.
- В США полиция и суд каждого штата по-своему принимает решения о разрешении или запрете продажи кастетов.
- В России в соответствии со [www.consultant.ru/popular/weapon/40_1.html#p169 статьей 6 закона РФ «Об оружии»] оборот кастетов в качестве гражданского оружия (то есть оружия, предназначенного для использования гражданами РФ) запрещён. Аналогично запрещены кастеты в Канаде, Австралии, Германии, Норвегии, Австрии, Бельгии, Хорватии, Великобритании, Испании, Португалии, Боснии и Нидерландах.
В связи с тем, что в Турции, Таиланде и Китае[6] кастеты свободно продаются, многие российские туристы приобретают их как сувениры (так же как и сюрикены, электрошокеры, шпионские авторучки и некоторые другие предметы) и везут домой. Тех из них, кому не повезёт провезти их незаметно, ожидает административная ответственность[7] (уголовная в текущем российском законодательстве осталась только за контрабанду огнестрельного оружия, взрывчатых, ядовитых, радиоактивных веществ, наркотиков)[8][9].
Галерея
- Музей истории донецкой милиции 024.jpg
Кустарный кастет с шипами
- Knuckle duster.jpg
Удержание кастета в руке
См. также
- Цестус — античный кожаный кастет.
- Катар (оружие) — индийский кинжал кастетного хвата.
- Сюко — «когти ниндзя» в виде перчатки с когтями и шипами, для лазанья по деревьям и стенам, применявшиеся при случае как кастеты.
- Тэкко — окинавский кастет
- Луцзяодао («рога оленя») / багуадао («меч багуа») / багуаюэ («секира багуа») — китайское оружие кастетного хвата из двух заточенных перекрещенных полумесяцев.
- Китайские кольца (оружие) — китайское оружие кастетного хвата, представляющее собою заточенное кольцо с рукоятью, в некоторых вариантах имеющее дополнительные шипы.
- Гребень (оружие) — китайский кастет с несколькими параллельными шипами, стилизованный под гребень с рукоятью.
- Тычковый нож, пуш-даггер — нож Т-образной формы, который можно использовать и как кастет.
- Хевсурские перстни — кавказские миникастеты в виде перстней с шипами.
Напишите отзыв о статье "Кастет"
Литература
- Асмолов. История холодного оружия. — Т. 2.
Примечания
- ↑ , буквально «ломает голову», произносится «касс-тэт», переводится на русский как «головоломка», при этом на французский язык русское слово «кастет» переводится как poing américain — буквально «американский кулак»
- ↑ [libgost.ru/gost/26742-GOST_R_51215_98.html ГОСТ Р 51215-98 Оружие холодное. Термины и определения.]
- ↑ А. Петров. «Словарь холодного оружия и доспехов»
- ↑ [img.photobucket.com/albums/v465/dfariswheel/Mark1right.jpg Mark One 1918 trench knife]
- ↑ [po-chestnomu.ru/drobashee/kastet.aspx Правда об оружии самообороны: Кастет]
- ↑ [tvoiomsk.ru/item.asp?id=11202 Омичи пытаются провезти в багаже кастеты под видом сувениров]
- ↑ [news.ngs.ru/more/981467/ Пассажир «Толмачёво» привез из отпуска смертоносный кастет (фото) — НГС.НОВОСТИ]
- ↑ [www.consultant.ru/popular/ukrf/10_34.html#p4078 ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ — Уголовный кодекс РФ (УК РФ) от 13.06.1996 N 63-ФЗ \ Консультант Плюс]
- ↑ [kuzbassnews.ru/2013/10/22/kuzbasskie-tamozhenniki-izyali-u-turistki-kastety.html Кузбасские таможенники изъяли у туристки кастеты " Новости Кузбасса]
Ссылки
|
Кастет в Викисловаре? |
|---|
- [grozab.livejournal.com/2676.html Иллюстрированная история кастета]
Отрывок, характеризующий Кастет
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
