Каструм

Каструм (также римский каструм; лат. Castrum, мн. ч. castra, уменьш. castellum) — распространённый во времена античности тип римского военного поселения, военный лагерь. Благодаря каструмам Римская империя смогла утвердиться не только в прибрежном Средиземноморье, но и покорить ряд внутренних регионов Европы (Галлия, Дакия, Мёзия, Иберия, Паннония). На месте бывших каструмов возникли многие современные города Южной и Западной Европы.

Характеристика

Место для устройства военного лагеря римляне обычно выбирали на возвышенности для стратегического обзора и обороны, обычно избегая, в отличие от германцев и славян, уязвимых равнинных участков и низменностей. Другим важным условием было наличие крупного пресного водоёма для водоснабжения и канализации. Питьевая вода бралась из колодцев или же подавалась акведуками с ещё более возвышенного места, иногда за несколько километров от каструма. Каструмы поначалу служили только как место дислокации римских военных легионов. Со временем солдаты вступали в контакты с женщинами местных племён (кельты, гето-даки, бессы, мёзы, иберы и др.) из соседних деревень, мужчины которых были уничтожены в войнах с Римом. Смешанное потомство оседало по соседству с каструмом. Возникали новые гражданские и торговые кварталы. Даже если легион передислоцировался, на месте его всё равно оставался город (колония, муниципиум, вилла и т. д.). Так начинался процесс романизации провинций. После выхода в отставку бывшие военные (ветераны) также селились недалеко от каструма на розданных им земельных участках.

Планировка

Каструм имел типичную прямоугольную сетку улиц, на пересечении которых размещался форум — площадь для военных совещаний у шатра военачальника. Позднее на месте форума возникала плаза. Подобный же тип планировки городов использовался испанцами при колонизации Латинской Америки в XV—XIX веках.

Этимология

Впоследствии, от латинского сastrum (лагерь) возникли французское слово шато (фр. сhâteau) — замок и английские слова castle (с англ. — «замок») и chester (с англ. — «лагерь» (устар.)). Своё название от castellum (уменьш. от castrum) получили польск. kościół, чеш. kostel, сил. Kośćůł, словацк. kostol в значении храм, церковь, а также испанское Кастилия (букв. «страна замков»).

Также в современной Британии существуют города Честер, Манчестер, Ланкастер, Колчестер, Ньюкасл.

Посредством общеиндоевропейских корней родственным латинскому слову castrum является русское слово «костёр» (в значении стоянка, лагерь).

См. также

• Кастра Регина

Литература

• Цабель С. А. Фортификация // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Каструм

И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.