Катанео, Аурелия

Аурелия Катанео (итал. Aurelia Cataneo; 1864, Неаполь — 27 декабря 1891, Милан) — итальянская оперная певица (сопрано).

Окончила неаполитанскую консерваторию Сан-Пьетро-а-Майелла, ученица Эмануэле де Роксаса. Дебютировала на оперной сцене в 1881 году в Салерно, исполнив партию Виолетты в опере Джузеппе Верди «Травиата». Далее пела на сценах Неаполя, Рима, Пармы, Мессины, исполняя ведущие партии в различных операх Верди, Гаэтано Доницетти, Амилькаре Понкьелли; настоящим триумфом стало исполнение Аурелией Катанео заглавной партии в опере Понкьелли «Джоконда» в Милане в 1887 году. За ней последовало участие Катанео в одной из заглавных партий в итальянской премьере оперы Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда» (Болонья, 2 июня 1888 года, дирижёр Джузеппе Мартуччи). На рубеже 1880-90-х гг. много выступала на сцене миланского театра Ла Скала: Дездемона в «Отелло», Амелия в «Симоне Бокканегра», Эльвира в «Эрнани». На этой же сцене исполнила партию Фиделии на премьере оперы Джакомо Пуччини «Эдгар» (1889).

Умерла в результате осложнений при родах.

Ссылки

• [www.treccani.it/enciclopedia/aurelia-cataneo_(Dizionario-Biografico)/ Ariella Lanfranchi. CATANEO (Cattaneo), Aurelia] // Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 22 (1979)  (итал.)

Отрывок, характеризующий Катанео, Аурелия

– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».