Катарьян, Татеос Георгиевич

Татеос Георгиевич Катарьян
арм. Թադևոս Գևորգի Կատարյան
Дата рождения:	5 января 1905(1905-01-05)
Место рождения:	село Крым, Мясниковский район, Российская империя
Дата смерти:	27 ноября 1967(1967-11-27) (62 года)
Место смерти:	Ялта, Украинская ССР, СССР
Научная сфера:	виноградарство
Учёная степень:	доктор биологических наук (1965)
Альма-матер:	Донской институт сельского хозяйства и мелиорации
Награды и премии:

Татеос Георгиевич (Каверкович) Катарьян (1905—1967) — советский учёный в области виноградарства, доктор биологических наук (1965), автор многих научных трудов.

Биография

Родился 5 января 1905 года в селе Крым Российской империи, ныне Мясниковского района Ростовской области.

Окончил Донской институт сельского хозяйства и мелиорации в 1928 году и работал агрономом семеноводческой организации, затем — главным агрономом и заведующим земотделом. В 1932 году стал работать в ВАСХНИЛ научным специалистом по растениеводству, позже закончил аспирантуру при Ботаническом институте АН СССР. В 1939 году Катарьян был назначен начальником сектора в главном управлении сельского хозяйства Армянской ССР, в 1941 году работал заместителем Наркома земледелия Армянской ССР.

Член КПСС с 1939 года. С 1942 по 1944 годы Татеос Георгиевич находился на партийной работе — был первым секретарем Ноемберянского райкома партии Армянской ССР. В 1947 году он возглавил Ботанический сад АН Армянской ССР, в 1948 году стал директором Ботанического института АН Армянской ССР, с 1949 года — главным ученым секретарем президиума АН Армянской ССР. С 1950 по 1967 годы — директор Всесоюзного НИИ виноделия и виноградарства «Магарач» (1950—1967, Ялта). Здесь Т. Г. Катарьяном была создана аспирантура, и стали регулярно проводиться курсы повышения квалификации для работников отрасли.

Кроме производственной и научной деятельности, занимался и общественной — был депутатом Верховного Совета Армянской ССР.

Умер 27 ноября 1967 года в Ялте.

Награды

• Был награждён орденами Ленина, «Знак Почёта» и Отечественной войны 2-й степени, а также медалями.
• Награждён дипломами и медалями ВСХВ и ВДНХ СССР.

Ссылки

• [ru.hayazg.info/%D0%9A%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%8C%D1%8F%D0%BD_%D0%A2%D0%B5%D0%B2%D0%B0%D1%82%D0%BE%D1%81_%D0%93%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Биография на сайте Энциклопедии фонда «Хайазг»]
• [sortov.net/lyudi/kataryan-tateos-kaverkovich.html КАТАРЬЯН Татеос Каверкович]
• [slovo.sebastopol.ua/article171.html ЧТОБЫ ПОМНИЛИ или КТО ЗАЩИТИТ ИСТОРИЮ «МАГАРАЧА»?]

Отрывок, характеризующий Катарьян, Татеос Георгиевич

– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.