Катастрофа Ан-24 под Лиепаей

Рейс 51 Аэрофлота
Последствия катастрофы
Общие сведения
Дата	30 декабря 1967 года
Время	08:36 МСК
Характер	Прерванный заход на посадку
Причина	Ошибка экипажа и отказ техники
Место	близ аэропорта Лиепаи (ЛатССР, СССР)
Воздушное судно
Модель	Ан-24Б
Авиакомпания	Аэрофлот (Латвийское УГА, Рижский ОАО)
Пункт вылета	Рига (ЛатССР)
Пункт назначения	Лиепая (ЛатССР)
Рейс	Л-51
Бортовой номер	СССР-46215
Дата выпуска	30 ноября 1966 года
Пассажиры	46
Экипаж	5
Погибшие	43 или 44
Раненые	6 (серьёзно)
Выживших	8 или 7

См. также: Рейс 51

В субботу 30 декабря 1967 года близ Лиепаи потерпел катастрофу Ан-24Б компании Аэрофлот, выполнявший местный рейс Л-51 (Рига—Лиепая), в результате чего погибли 44 человека (по другим данным 43). Крупнейшая авиакатастрофа в Латвии.

Описание

Ан-24Б с бортовым номером СССР-46215 (заводской — 67302909, дата выпуска — 30 ноября 1966 года, налёт — 1934 часа) вылетел из Риги в 07:50 утра и после набора высоты занял эшелон 3300 метров. Пилотировал его экипаж из 106 лётного отряда, состоящий из командира Александра Костырина, второго пилота Эдуарда Смирнова, штурмана Анатолия Науцевича и бортмеханика Николая Антипова. В салоне работала стюардесса Валентина Барнолицкая. Всего на борту самолёта находились 46 пассажиров: 42 взрослых и 4 ребёнка.

Небо было полностью затянуто кучевыми облаками высотой 540 метров, а видимость составляла 10 километров. Заходя на посадку в Лиепаю ещё в темноте, экипаж связался с диспетчером и доложил расчётное время прибытия, на что получил указания по заходу на посадку магнитным курсом 248°. Далее экипаж доложил о пролёте ДПРМ, но когда диспетчер спросил их, видят ли они полосу, ответа не прозвучало, а на повторные вызовы с самолёта не отвечали.

Когда Ан-24 проходил ДПРМ, штурман доложил, что они находятся на высоте 300 метров, тогда как установленная высота пролёта составляла 200 метров. В связи с этим, командир принял решение уходить на второй круг, для чего взялся за РУДы, чтобы увеличить мощность двигателей. Но неожиданно самолёт начал входить в левый крен, а затем быстро снижаться с вертикальной скоростью до 18 м/с. В 1800 метрах после ДПРМ и в 250 метрах левее огней подхода самолёт плашмя ударился о заснеженное поле, после чего подлетел вверх и пролетел так 140 метров, после чего врезался правым крылом в телефонный столб, в результате чего у крыла оторвало кусок 3 метра длиной, а Ан-24 начал быстро входить в правый крен. Пролетев так ещё 1270 метров, в 08:36 самолёт врезался в землю с глубоким правым креном (48°) и полностью разрушился. Пожара при этом не возникло.

В катастрофе погибли 3 члена экипажа (второй пилот, бортмеханик и стюардесса) и 40 пассажиров, то есть всего 43 человека (по другим данным — 44). 2 члена экипажа (командир и штурман) и 4 пассажира получили серьёзные ранения, а 2 пассажира — лёгкие. Это крупнейшая авиакатастрофа в Латвии.

Причины

Согласно выводам следственной комиссии причиной катастрофы стал отказ левой силовой установки, которая работала в режиме обратной тяги, а экипаж слишком поздно начал исправлять ситуацию. По мнению комиссии, самолёт заходил в посадочную глиссаду на скорости 300 км/ч, вместо рекомендуемых 220 км/ч, поэтому экипаж для снижения скорости применил обратную тягу. Однако, после принятия решения об уходе на второй круг командир стал увеличивать тягу двигателей, а также убрал шасси и закрылки. Но РУД левого двигателя уже зашёл за защёлку, поэтому когда правый винт начал тянуть самолёт вперёд, левый всё ещё толкал назад, что и привело к появлению продольного крена. Автоматическое флюгирование левого винта при этом не сработало, а преждевременная уборка шасси и закрылков только усугубили ситуацию.

Ссылки

• [www.parlidmasinam.lv/articles.php?article_id=4 Latvijas lielākā aviokatastrofa (30.12.1967)] (латыш.). Parlidmasinam.lv (31 мая 2009). Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G3TPSbwP Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].
• [liepaja.zurbu.net/tag:%D0%90%D0%BD-24/feed Ан-24 30 декабря 1967 года]. Liepāja, Лиепая. Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G3TQjZVp Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ан-24 под Лиепаей

Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.