Катастрофа Ан-2 в Херсоне (1972)

Рейс Д-44 Аэрофлота
Ан-2 компании Аэрофлот
Общие сведения
Дата	11 августа 1972 года
Время	18:05
Характер	Турбулентность, потеря управления при посадке
Причина	Попадание в спутную струю вертолёта
Место	аэропорт Херсон (УССР, СССР)
Воздушное судно
Модель	Ан-2
Авиакомпания	Аэрофлот (Украинское УГА, Херсонский ОАО)
Пункт вылета	Новоалексеевка
Пункт назначения	Херсон
Рейс	Д-44
Бортовой номер	СССР-01526
Дата выпуска	16 марта 1967 года
Пассажиры	17
Экипаж	2
Погибшие	14
Раненые	3
Выживших	5

В пятницу 11 августа 1972 года в Херсонском аэропорту потерпел катастрофу Ан-2 компании Аэрофлот, в результате чего погибли 14 человек.

Самолёт

Ан-2 с бортовым номером СССР-01526 (заводской — 1G80-20, двигатель — К 1508926) был выпущен 16 марта 1967 года и принадлежал Херсонскому авиаотряду Украинского управления гражданской авиации. К моменту катастрофы самолёт имел наработку в 5037 лётных часов и 12 956 посадок.

Экипаж

Состав экипажа^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан):

• Командир воздушного судна — Вячеслав Михайлович Половков;
• Второй пилот — Валерий Васильевич Бабенко.

Катастрофа

Самолёт выполнял местный рейс Д-44 из Новоалексеевки в Херсон, а вылет был осуществлён в 17:40. Всего на борту помимо экипажа находились также 11 взрослых пассажиров и 6 детей. Вплоть до входа в воздушную зону Херсонского аэропорта полёт проходил без отклонений. После прохождения траверза Голая Пристань экипаж перешёл на связь с диспетчером СДП и получил от него условия посадки. В аэропорту в это время стояла относительно спокойная погода, облачность 7/10 балла, кучево-дождевая и высотой 1200 метров, на северо-востоке гроза, ветер слабый, видимость 10 километров. В 18:05 экипаж запросил разрешения на посадку на грунтовую ВПП 2 с посадочным курсом 42°. Диспетчер посадку разрешил, но предупредил, что на аэродроме проводятся полёты вертолётов Ми-6 воинской части 19160. Ан-2 был в 550—600 метрах от начала грунтовой ВПП 2, когда на металлическую ВПП, находящуюся в 140 метрах от неё и параллельно с ней, приземлился военный Ми-6. Он приземлился в 1150—1200 метрах от самолёта и в 140 метрах от его траектории с интервалом времени порядка 47 секунд. Самолёт был на высоте 20—30 метров на глиссаде, когда его сперва резко накренило вправо на 70°, затем влево, а потом опять вправо уже на 90°. При вертикальном положении крыльев подъёмная сила исчезла, после чего потерявший управление Ан-2 в 18:06 врезался правой полукоробкой, а затем носом в землю в 400 метрах от торца полосы, разрушился и загорелся. Прибывшие пожарные расчёты ликвидировали возгорание в течение 1,5—2 минут, однако в катастрофе погибли оба пилота и 12 пассажиров. Три взрослых пассажира были тяжело ранены, ещё один взрослый пассажир и ребёнок не пострадали.

Причины

Из выводов комиссии:

1. Минимальный интервал времени (45 секунд), установленный НПП ГА-71 и ИПП аэропорта Херсон не обеспечивает безопасности полётов при попадании легкомоторных самолётов (вертолётов) в спутную струю от турбовинтовых самолётов и вертолётов 1-2 класса.
2. Несоответствие в установлении высоты пролёта вертолётов над авиатехникой, стоящей на земле, в документах ВВС и МГА (ВВС — 25 метров, МГА — два диаметра несущих винтов, для Ми-6 — 72 метра). Практически, при пролёте Ми-6 на высоте 25 метров авиатехника на земле разрушается, что может привести к её отказу в воздухе (имели место случаи поломки несущих винтов Ка-26 и рулей самолётов).
3. Тяжесть авиационного происшествия усугубило то, что часть пассажиров была не пристегнута, при посадке в самолёт ни билеты, ни документы не проверялись. В результате на борту оказалось два лишних пассажира (ребёнка). Один пассажир был без билета.
4. Рекомендации по временным и линейным интервалам при заходе на посадку легкомоторных самолётов и вертолётов за воздушными судами с газотурбинными двигателями отсутствуют.

Заключение: причиной катастрофы является попадание Ан-2 в спутную струю Ми-6, заходившего на посадку впереди. Это подтверждается:

• поведением самолёта перед моментом катастрофы;
• показаниями экипажа Ан-2 № 98232, который выполнял посадку через 4 минуты после авиационного происшествия и подвергся действию спутной струи того же вертолёта;
• объяснением старшего диспетчера ЦДА, который, работая пилотом Херсонского ОАО, неоднократно подвергался воздействию спутной струи от Ми-6, а в данном конкретном случае был очевидцем катастрофы.

—

См. также

• Катастрофа Як-40 в Ташкенте

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ан-2 в Херсоне (1972)

– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.