Катастрофа Ан-32 в Киншасе
| Авиакатастрофа в Киншасе | |
 Разбившийся Ан-32Б борт RA-26222 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Дата | |
| Время |
11:40 WAT |
| Характер |
Выкатывание за пределы ВПП |
| Причина |
Перегруз самолёта, ошибка экипажа |
| Место | |
| Координаты |
04°19′47″ ю. ш. 15°19′08″ в. д. / 4.32972° ю. ш. 15.31889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-4.32972&mlon=15.31889&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 04°19′47″ ю. ш. 15°19′08″ в. д. / 4.32972° ю. ш. 15.31889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-4.32972&mlon=15.31889&zoom=14 (O)] (Я) |
| Погибшие |
298 (1 в самолёте + 297 на земле) |
| Раненые |
253 (на земле) |
| Воздушное судно | |
| Модель | |
| Авиакомпания |
|
| Пункт вылета | |
| Пункт назначения | |
| Бортовой номер |
RA-26222 |
| Дата выпуска | |
| Пассажиры |
0 |
| Экипаж |
6 |
| Выживших |
5 |
Катастрофа Ан-32 в Киншасе — авиационная катастрофа, произошедшая 8 января 1996 года. Российский грузовой самолёт Ан-32Б авиакомпании «Московские воздушные линии» (Moscow Airways) совершал грузовой рейс из Киншасы в Кахембу, но при разбеге по ВПП не смог подняться в воздух, выкатился за её пределы и врезался в рынок, который был расположен совсем рядом с ВПП (фактически в центре города). Погибло 298 человек (1 в самолёте, 297 на земле). Ещё 253 человека получили ранения различной степени тяжести.
На 2016 год эта катастрофа остаётся самой крупной по количеству жертв на земле (не считая терактов 11 сентября 2001 года)[1][2].
Содержание
Самолёт
Ан-32Б (регистрационный номер RA-26222, серийный 23-01) был выпущен Киевским государственным авиационным заводом «Авиант» 9 февраля 1990 года. Эксплуатировался авиакомпаниями: «МРП» («Ленинец НПО», в 1990 году) и «Аэролит» (в 1993 году). 18 ноября 1994 года был передан авиакомпании «Московские воздушные линии» (Moscow Airways). Оснащён двумя турбовинтовыми двигателями АИ-20 ЗМКБ «Прогресс» имени А. Г. Ивченко.
Хронология событий
Ранним утром 8 января 1996 года полностью заправленный Ан-32Б борт RA-26222 должен был выполнить грузовой рейс — доставить продовольственные товары из Киншасы в Кахембу. Самолёт выполнял полеты по договору лизинга с заирской авиакомпанией African Air. Экипаж состоял из командира Николая Казарина, второго пилота Андрея Гуськова, штурмана Андрея Коковихина и бортмеханика Андрея Беляева. Кроме того, в состав экипажа входили резервный штурман Сергей Гладких (гражданин Украины) и гражданин Заира, сопровождавший рейс.
В 11:40 WAT Ан-32Б начал разбег по ВПП аэропорта Н’Доло. ВПП была сухая. Закрылки самолёта были выпущены на 25°. На 28-й секунде от начала разбега, при скорости 130 км/ч, руль высоты был отклонен до 20° и оставался в таком положении до конца полета. На 32-й секунде угол тангажа увеличился на 3,5°, но самолет продолжил разбег в трехточечном положении, несколько разгрузив переднее колесо. На 39-й секунде скорость достигла 194 км/ч, что соответствовало скорости подъема носового колеса при заявленной взлетной массе самолета 26 тонн. На 42-й секунде скорость достигла скорости отрыва 204 км/ч, но отрыва носового колеса не произошло и самолет продолжил движение всеми шасси по ВПП.
На 47-й секунде экипаж попытался прекратить взлет уборкой РУД, а через 3 секунды снятием воздушных винтов с упора. Действия экипажа по прекращению взлёта не предотвратили выкатывания самолета за пределы ВПП и аэропорта. Следы торможения на ВПП отсутствовали. Реверс двигателей был задействован экипажем слишком поздно. На большой скорости лайнер выкатился за пределы ВПП, ударился о бруствер дренажной бетонной канавы, выехал на территорию рынка, расположенного в створе ИВПП, промчался по торговым рядам около 240 метров и загорелся от столкновения с рыночными постройками. Очевидцы катастрофы утверждали, что при попытке совершить взлёт у самолёта не поднялась носовая часть.
В результате катастрофы погиб бортмеханик, остальные 5 членов экипажа получили травмы и эвакуировались из горящего самолёта. Расправы разъярённой толпы над экипажем удалось избежать благодаря действиям полиции. В результате катастрофа унесла жизни 297 человек на земле, преимущественно женщин и детей, ещё 253 получили ранения. Пострадавшие были доставлены в больницы Киншасы, которые вскоре оказались переполненными. Тела погибших оказались настолько изувечены, что удалось идентифицировать личности лишь 66 человек. Неопознанные жертвы были похоронены в братской могиле.
Причины катастрофы
Разбившийся Ан-32Б принадлежал авиакомпании «Московские воздушные линии», основанной в 1993 году после того, как материнское предприятие «Шереметьево-2» распалось на несколько юридически независимых подразделений. Через некоторое время компании объединились, однако предприятие «Московские воздушные линии» сумело сохранить независимость, успев к тому времени акционироваться. Полёты лайнеров авиакомпании выполнялись со значительными нарушениями, что привело к запрету деятельности компании 4 января 1996 года комиссией Московского регионального управления воздушным транспортом по причине некачественного техобслуживания воздушных судов. Однако компания незаконно продолжала свою деятельность вплоть до катастрофы в Киншасе. 26 февраля 1996 года московская транспортная прокуратура возбудила уголовное дело по статье 85 УК РСФСР «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта». Представители авиакомпании заявили, что на момент катастрофы самолёт был технически исправен.
10 января 1996 года с целью расследования причин катастрофы в Киншасу отправились специалисты Межгосударственного авиационного комитета (МАК) и ДВТ Министерства транспорта России. Точные причины и обстоятельства катастрофы выяснить не удалось, поскольку власти Заира не предоставили необходимой информации о происшествии представителям следственной комиссии. Несмотря на то, что самолёт был украинского производства, власти Заира отправили бортовой магнитофон МС-61 и параметрический самописец для расшифровки в Канаду.
Выводы расследования
- Отсутствие контроля со стороны членов экипажа за загрузкой и центровкой самолёта.
- У экипажа истекли сроки проверки техники пилотирования.
- Контракт на работу авиакомпании «Московские воздушные линии» в Заире был прерван 29 декабря 1995 года.
- Свидетельство эксплуатанта а/к «Московские воздушные линии» было приостановлено, и все экипажи об этом знали.
Причиной катастрофы явилось выполнение полета с взлетной массой, превышающей максимально допустимую. По расчетам, взлетная масса самолёта при взлёте составляла 29200-34000 кг, то есть превышала максимально допустимую 27000 кг.
Следующие факторы, повлиявшие на катастрофу:
- Попытка взлета с взлетной массой, превышающей максимально допустимую.
- Неудовлетворительный контроль за объективностью сведений о фактическом количестве заявленного к перевозке груза.
- Позднее распознавание ситуации экипажем и запоздалые действия по прекращению взлета.
Особо тяжелые последствия катастрофы обусловлены наличием на территории, принадлежащей аэропорту, рынка с большим количеством людей.
Суд над российскими пилотами
Переговоры российских дипломатов с властями Заира не принесли результатов – КВС Николай Казарин и второй пилот Андрей Гуськов предстали в Киншасе перед судом. На судебном заседании оба пилота в случившейся катастрофе обвиняли друг друга. В ходе расследования пилоты утверждали, что вместо указанных в официальных документах 2 тонн груза рабочие аэропорта Н’Доло поместили на борт не менее 11 тонн:
Он дал мне документы на подпись… и сообщил о 2 тоннах груза, хотя на самом деле на борту самолёта находилось около 11 тонн.— Андрей Гуськов о сотруднике аэропорта Н’Доло
После пятимесячного разбирательства суд обвинил пилотов в убийстве и 6 августа 1996 года приговорил их к двум годам лишения свободы. Остальным трём членам экипажа удалось вернуться в Россию. Авиакомпании Scibe Airlift и African Air были оштрафованы суммарно на 1,4 миллионов долларов для выплаты компенсации пострадавшим и семьям погибших в катастрофе[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Катастрофа Ан-32 в Киншасе"
Примечания
- ↑ [www.gpo.gov/fdsys/pkg/CFR-2012-title49-vol7/pdf/CFR-2012-title49-vol7-subtitleB-chapVIII.pdf Code of Federal Regulations (Title 49-Transportation)] (англ.). Проверено 8 ноября 2013.
- ↑ [www.ntsb.gov/aviationquery/brief.aspx?ev_id=20020123X00103&key=1 DCA01MA060] (англ.). NTSB. Проверено 8 ноября 2013.
- ↑ Rider, Ethan [www.airliners.net/aviation-articles/read.main?id=90 The Forgotten Disaster in Zaire] (англ.). Airliners.net (13 June 2006). Проверено 3 мая 2015.
Ссылки
- [www.erlib.com/%D0%98%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C_%D0%9C%D1%83%D1%80%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D0%B2/100_%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B8%D1%85_%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D0%B0%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D1%84/42/ Муромов А. И. 100 великих авиакатастроф: Самолет Ан-32 врезался в рынок Киншасы]
- [aviation-safety.net/database/record.php?id=19960108-0 Описание катастрофы на Aviation Safety Network]
- [www.airdisaster.ru/database.php?id=1518 Катастрофа Ан-32Б а/к МВЛ (в аренде у заирской а/к) в Киншасе (борт RA-26222), 08 января 1996 года.]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Катастрофа Ан-32 в Киншасе
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
