Катастрофа Ил-18 в Алма-Ате (1966)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Рейс 19 Аэрофлота

Ил-18Б компании Аэрофлот
Общие сведения
Дата

22 ноября 1966 года

Время

10:36 (07:36 МСК)

Характер

Выкатывание за пределы ВПП

Причина

Отказ двигателя, ошибка экипажа

Место

аэропорт Алма-Ата (КазССР, СССР)

Координаты

43°20′50″ с. ш. 77°02′00″ в. д. / 43.347278° с. ш. 77.033472° в. д. / 43.347278; 77.033472 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.347278&mlon=77.033472&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 43°20′50″ с. ш. 77°02′00″ в. д. / 43.347278° с. ш. 77.033472° в. д. / 43.347278; 77.033472 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.347278&mlon=77.033472&zoom=14 (O)] (Я)

Воздушное судно
Модель

Ил-18Б

Авиакомпания

Аэрофлот (Казахское УГА, Алма-Атинский ОАО)

Пункт вылета

Алма-Ата (КазССР)

Остановки в пути

Семипалатинск (КазССР)
Центральный, Омск (РСФСР)

Пункт назначения

Домодедово, Москва (РСФСР)

Рейс

Х-19

Бортовой номер

СССР-75665

Дата выпуска

23 декабря 1958 года

Пассажиры

60

Экипаж

8

Погибшие

2

Выживших

66

Во вторник 22 ноября 1966 года в аэропорту Алма-Аты при взлёте потерпел катастрофу Ил-18Б компании Аэрофлот, в результате чего погибли 2 человека.





Самолёт

Ил-18Б с бортовым номером 75665 (заводской — 188000704, серийный — 007-04) был выпущен заводом ММЗ «Знамя Труда» 23 декабря 1958 года и имел салон на 95 пассажиров. Его передали Главному управлению гражданского воздушного флота, которое 8 января 1959 года направило самолёт во Внуковский авиаотряд Московского территориального управления гражданского воздушного флота. 30 января 1961 года борт 75665 был уже передан в Алма-Атинский авиаотряд Казахского Управления Гражданской Авиации[1]. Всего на момент катастрофы авиалайнер имел 8407 часов налёта и 4440 посадок[2].

Предшествующие обстоятельства

В тот день небо над Алма-Атой было затянуто кучево-дождевыми облаками, шёл мокрый снег и стояла дымка. Взлётно-посадочная полоса была покрыта талым снегом слоем около 1—3 сантиметров и вскоре с командиром авиаотряда связался инженер ЛЭРМ, который передал, что при взлёте самолётов наблюдается большое количество брызг, которые угрожали попасть в двигатели. Тогда командир авиаотряда принял решение выпустить уже два подготовленных самолёта Ил-18 (75882 и 75665), после чего приступить к очистке полосы. Первым был борт 75882, который взлетел без замечаний[2].

Следом должен был взлетать борт 75665, который в данный день выполнял местный рейс Х-19 по маршруту Алма-АтаСемипалатинск, а далее рейс 102 по маршруту Семипалатинск—ОмскМосква. Пилотировал его экипаж из 240-го лётного отряда, состоящий из командира А. Г. Ломова, второго пилота П. Я. Пушкина, штурмана А. И. Павлова, бортмеханика А. А. Глазкова и бортрадиста В. В. Рыжковского. В салоне работали бортпроводники И. М. Акаемов, В. В. Варыгина и Н. Д. Диденко. Всего на борту находились 60 пассажиров (при пассажировместимости на 95 мест)[2].

Катастрофа

В 10:35 экипаж доложил о готовности к взлету по курсу 50°. После получения разрешения, в 10:36 был начат разгон, когда в его процессе произошло выключение двигателя № 3 (правый), а воздушный винт зафлюгировался, но экипаж этого не определил. Пробежав по полосе 150 метров по прямой, самолёт из-за возникшего дисбаланса тяги отклонился вправо под углом 1—2°. Ещё через 400 метров на скорости 160 км/ч правая тележка сошла на грунт, при этом самолёт отклонился от курса взлёта уже на 7°. Но при выкатывании самолёта на грунт, командир принял решение не прерывать взлёт. При этом он не знал о том, что один из винтов на правом крыле зафлюгирован, то есть тяга упала на четверть. Носовая стойка была оторвана от земли, когда Ил-18 на трёх двигателях продолжал разгоняться по траве, покрытой 7-сантиметровым слоем снега[2].

Командир экипажа знал, что впереди расположен овраг, поэтому на скорости 180 км/ч он потянул штурвал на себя до предела, надеясь оторвать самолёт от земли. Но вместо этого, из-за недостаточной скорости в 704 метрах от точки схода и в 102 метрах правее полосы авиалайнер ударился хвостовой частью о бугор высотой 0,7 метра, при этом конструкция фюзеляжа не выдержала удара и хвост отделился. Ил-18 перелетел небольшую речку и двигателем № 4 (правый) и передней и правой стойками шасси врезался в в её берег, при этом носовая стойка сломалась. Далее самолёт врезался в бугор, сломал часть правой плоскости с обоими правыми двигателями и правой стойкой шасси после чего наконец остановился в 127 метрах в стороне от ВПП и в 1400 метрах от начала разгона. На месте катастрофы возник небольшой пожар. Всего погибли 2 пассажира, а все остальные получили травмы различной степени тяжести[2].

Причины

Согласно выводам комиссии, непосредственной причиной катастрофы стало уклонение самолета на разбеге в результате выключения двигателя № 3 и флюгирования его воздушного винта в условиях ВПП, покрытой мокрым снегом. Помимо этого, к катастрофе привели[2]:

  1. Недооценка сложности условий взлета при принятии решения о выпуске самолетов в условиях ограниченной видимости.
  2. Неправильное принятие решения КВС на продолжение взлета при уклонении самолета с ВПП на скорости меньше скорости отрыва.
  3. Отсутствие доклада бортмеханика о флюгировании винта.

Наиболее вероятной причиной выключения двигателя № 3 было названо попадание мокрого снега и воды с ВПП от колёс передней опоры шасси в воздушный тракт двигателя при разбеге авиалайнера.

Напишите отзыв о статье "Катастрофа Ил-18 в Алма-Ате (1966)"

Примечания

  1. [russianplanes.net/reginfo/34164 Ильюшин Ил-18Б Бортовой №: CCCP-75665]. Russianplanes.net. Проверено 27 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GIjqDKiJ Архивировано из первоисточника 2 мая 2013].
  2. 1 2 3 4 5 6 [www.airdisaster.ru/database.php?id=371 Катастрофа Ил-18Б Казахского УГА в а/п Алма-Аты]. airdisaster.ru. Проверено 27 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GIjqpF0K Архивировано из первоисточника 2 мая 2013].

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ил-18 в Алма-Ате (1966)

Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.