Катастрофа Ил-62 в Гаване

Рейс 9646 Cubana de Aviación
Последствия катастрофы
Общие сведения
Дата	3 сентября 1989 года
Время	19:00
Характер	Упал на жилой район
Причина	Ошибка пилота, сложные метеоусловия
Место	Гавана (Куба)
Погибшие	171 (126+45)
Воздушное судно
Ил-62М компании Cubana de Aviación
Модель	Ил-62М
Авиакомпания	Cubana de Aviación
Пункт вылета	Международный аэропорт имени Хосе Марти, Гавана (Куба)
Остановки в пути	Кёльн/Бонн, Кёльн (ФРГ)
Пункт назначения	Мальпенса, Милан (Италия)
Рейс	9646
Бортовой номер	CU-T1281
Дата выпуска	1988 год
Пассажиры	115
Экипаж	11
Погибшие	126 (все)

Не следует путать с Катастрофа Ил-62 под Гаваной.

Катастрофа Ил-62 в Гаване — авиационная катастрофа, произошедшая 3 сентября 1989 года в пригороде Гаваны с самолётом Ил-62М авиакомпании Cubana de Aviación. В результате погиб 171 человек, что делает её крупнейшей в истории Кубы.

Самолёт

Ил-62М с бортовым номером CU-T1281 (заводской — 3850453, серийный — 50-05) был выпущен Казанским авиазаводом ориентировочно в третьем квартале 1988 года и до конца того же года был продан кубинской авиакомпании Cubana de Aviación. Таким образом, на момент катастрофы авиалайнеру было не более года, его налёт составлял около 1300 часов.

Катастрофа

Авиалайнеру предстояло выполнить международный чартерный рейс 9646 по маршруту Гавана — Кёльн — Милан. Пилотировал его экипаж, командиром (КВС) которого был Армандо Оливерос (исп. Armando Oliveros). Это был достаточно опытный пилот, имевший за плечами 29 лет лётного опыта, его налёт составлял 13 тысяч часов, из них на Ил-62 — 4761 лётный час. Всего экипаж состоял из 11 человек. В салоне находились 115 пассажиров, преимущественно итальянские туристы.

К аэропорту подходил тропический шторм, который находился уже в 8-10 километрах, при этом скорость ветра на аэродроме достигала 30-40 км/ч и шёл ливневый дождь. При данных погодных условиях командир Оливерос принял решение выполнить взлёт. Примерно в 19:00 самолёт оторвался от полосы и начал набор высоты. Но едва он достиг 53 метров, как тут же попал в нисходящий поток и начал снижаться. Для повышения поступательной скорости экипаж уменьшил угол отклонения закрылков с 30° до 15°, но данное действие лишь уменьшило подъёмную силу крыла и привело к ещё более быстрому снижению. Потеряв высоту, Ил-62 врезался в навигационный радиомаяк, затем ударился о небольшой холм, подскочил от удара, после чего пролетел ещё 250 метров и упал на пригород Гаваны, разрушив несколько десятков домов.

К месту падения выехали машины скорой помощи, полиция быстро оцепила район. На месте катастрофы был обнаружен единственный выживший — 22-летний мужчина. Однако через 8 дней, 11 сентября, он скончался от полученных травм. Таким образом, всё находящиеся на борту 126 человек погибли. Кроме того, на земле погибли 45 жителей. Общее же число жертв данной авиакатастрофы составляет 171 человек, что на 2013 год делает её крупнейшей в истории Кубы, обойдя произошедшую в 1977 году катастрофу советского Ил-62 и третьей среди произошедших с Ил-62 (после катастроф в Варшаве и под Москвой).

Причины

Виновником катастрофы следователи назвали командира экипажа, принявшего решение о взлёте в ухудшающихся погодных условиях, при этом недооценившего всей опасности. По данным комиссии в момент взлёта самолёта скорость ветра могла достигать уже 100 км/ч, что в свою очередь и привело к потере подъёмной силы. Решение экипажа об уборке механизации крыла в этот момент лишь ещё больше осложнило складывающуюся ситуацию.

См. также

• Катастрофа Boeing 737 под Сан-Жозе-ду-Шингу — произошла в тот же день.

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ил-62 в Гаване

– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».