Катастрофа Ил-62 под Москвой (1982)
| Рейс 411 Аэрофлота | |
 Ил-62М компании Аэрофлот, аналогичный разбившемуся | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Дата | |
| Время |
00:35 |
| Причина |
отключение 2 из 4 двигателей из-за ложного срабатывания пожарной сигнализации |
| Место |
|
| Координаты |
56°01′39″ с. ш. 37°15′30″ в. д. / 56.0274511° с. ш. 37.2584257° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.0274511&mlon=37.2584257&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 56°01′39″ с. ш. 37°15′30″ в. д. / 56.0274511° с. ш. 37.2584257° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.0274511&mlon=37.2584257&zoom=14 (O)] (Я) |
| Воздушное судно | |
| Модель | |
| Авиакомпания | |
| Пункт вылета | |
| Остановки в пути | |
| Пункт назначения | |
| Рейс |
411 |
| Бортовой номер |
СССР-86513 |
| Дата выпуска | |
| Пассажиры |
80 |
| Экипаж |
10 |
| Погибшие |
90 (все) |
Катастрофа Ил-62 под Москвой — авиационное происшествие с человеческими жертвами, произошедшее в ночь с 5 на 6 июля 1982 года. Самолёт Ил-62 авиакомпании «Аэрофлот», бортовой номер СССР-86513, выполнявший рейс № 411 по маршруту Шереметьево — Дакар — Фритаун, потерпел катастрофу в окрестностях посёлка Менделеево Московской области[1]. Все 82 пассажира и 8 членов экипажа погибли.
Содержание
Последовательность событий
Рейс № 411 выполнял экипаж Центрального управления международных воздушных сообщений (ЦУ МВС). Взлёт был произведён ночью, в простых метеоусловиях. В общей сложности данный полёт продолжался всего 2 минуты 35 секунд. Уже на восьмой секунде после отрыва и уборки шасси на пульте бортинженера сработала сигнализация пожара в двигателе № 1. Действуя согласно Руководству по лётной эксплуатации (РЛЭ), экипаж доложил о пожаре, выключил двигатель и применил три очереди системы пожаротушения. Через полминуты ситуация усугубилась срабатыванием сигнализации о пожаре в двигателе № 2, соседнем с первым. После некоторых раздумий капитан дал распоряжение выключить и этот двигатель. Не располагая запасом высоты для манёвра на оставшихся двух двигателях и не имея возможности выработать топливо, количество которого было рассчитано на перелёт к африканскому континенту, экипаж принял непростое решение развернуться с креном и скольжением в сторону работающих двигателей (вправо) и заходить на посадку курсом, обратным посадочному.
К моменту выключения второго двигателя скорость самолёта составляла 320 км/ч, высота полёта — около 160 м, закрылки находились во взлётном положении (30°).
Некоторое время экипаж в условиях недостатка тяги оставшихся двигателей и недостатка времени для перевода самолёта в посадочную конфигурацию боролся за сохранение высоты полёта, однако продолжающаяся потеря скорости привела к увеличению углов атаки и скольжения и последующему сваливанию самолёта. С вертикальной скоростью 25 м/с и углом тангажа 20° самолёт упал в лес между посёлком Менделеево и деревней Клушино Солнечногорского района на удалении 11,4 км от аэропорта вылета, разрушился и сгорел[1].
В результате катастрофы погибли все находившиеся на борту пассажиры и члены экипажа[1].
Причины катастрофы
Причиной срабатывания аварийной пожарной сигнализации явилось прохождение ложного сигнала из-за неустановленного дефекта системы[1]. На момент срабатывания сигнализации все четыре двигателя самолёта были полностью работоспособными.
Предусмотренное РЛЭ требование немедленного выключения двигателей при пожаре вызвано угрозой разрушения их вращающихся деталей с последующим повреждением гидравлических систем управления воздушным судном. Действия экипажа в данной ситуации соответствовали РЛЭ и были признаны правильными. Ситуация и порядок действий по пилотированию самолёта Ил-62М с двумя отказавшими двигателями на взлёте руководством по лётной эксплуатации на момент катастрофы предусмотрены не были.
Последующие события
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[mendeleevo-i.narod.ru/sam.pam.jpg Памятные знаки на месте катастрофы] |
Первыми на месте катастрофы оказались жители посёлка Менделеево. Информация о катастрофе в соответствии с действовавшими в то время в СССР правилами была засекречена[2].
Место катастрофы известно среди жителей посёлка как «Самолётная поляна»[2]. На поляне, имеющей треугольную форму, находятся памятные знаки экипажу самолёта и его пассажирам, в том числе одесским морякам, летевшим в Африку, чтобы сменить экипаж находившегося там судна[2].
Напишите отзыв о статье "Катастрофа Ил-62 под Москвой (1982)"
Примечания
Ссылки
- [www.geocaching.su/?pn=101&cid=1158 geocaching.su Самолётная поляна [VI/1158]]
- [aviation-safety.net/database/record.php?id=19820706-0 aviation-safety.net Accident description] (англ.)
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Катастрофа Ил-62 под Москвой (1982)
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
