Катастрофа Ил-76 в Могадишо 23 марта 2007

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Катастрофа Ил-76ТД EW-78849

Борт EW-78849 в Аэропорту Брюсселя за 13 лет до катастрофы (2 сентября 1994 года.)
Общие сведения
Дата

23 марта 2007

Характер

Сбит

Место

Могадишо, Сомали

Погибшие

11

Воздушное судно
Модель

Ил-76ТД

Авиакомпания

Трансавиаэкспорт

Пункт вылета

Могадишо, Сомали

Остановки в пути

Джибути-Амбули, Джибути, Джибути

Пункт назначения

Минск, Белоруссия

Бортовой номер

EW-78849

Пассажиры

4

Экипаж

7

Выживших

0

23 марта 2007 самолёт Ил-76ТД (EW-78849 [www.planepictures.net/netshow.php?id=532404]) белорусской компании Трансавиаэкспорт, выполнявший полёт по маршруту Могадишо — Джибути (дозаправка) — Минск, сбит[1] при взлёте из аэропорта города Могадишо — столицы Сомали. По предварительным данным самолёт сбит боевиками-экстремистами.

В результате катастрофы погибли 11 человек: 4 техника и 7 членов экипажа.





Состав

Лётный состав

  • Вашкевич Игорь Леонидович — командир воздушного судна, командир авиационного отряда (1962 г.р.)
  • Гоманьков Александр Викторович — второй пилот (1966 г.р.)
  • Трашков Геннадий Александрович — штурман (1960 г.р.)
  • Габ Иван Иванович — бортинженер (1952 г.р.)
  • Канунников Олег Викторович — бортрадист (1964 г.р.)
  • Зернин Александр Иванович — старший бортоператор (1955 г.р.)
  • Гресь Игорь Михайлович — бортоператор (1975 г.р.)

Инженерно-технический состав

  • Баглов Михаил Иванович — инженер по эксплуатации воздушного судна (1944 г.р.)
  • Бондаронок Олег Евгениушович — авиационный техник (1962 г.р.)
  • Носников Дмитрий Сергеевич — авиационный техник (1984 г.р.)
  • Сычугов Артем Борисович — авиационный техник (1983 г.р.)

Предыстория

9 марта другой Ил-76 компании выполнял рейс в рамках миротворческой миссии Африканского союза — перевозил два бронетранспортера из Уганды в Сомали[2]. При заходе на посадку в Могадишо, когда самолёт находился на высоте 150 метров, он был обстрелян из ПЗРК с борта катера. На борту возник сильный пожар, однако пилотам удалось посадить самолёт и избежать жертв. Самолёт получил серьёзные повреждения и признан не подлежащим ремонту[2].

Борт, потерпевший крушение 23 марта, перевозил оборудование, демонтированное с пострадавшего 9 марта самолёта. По более поздним данным [3] к технической цели компании забрать оборудование командировка экипажа отношения не имела.

Тела погибших при катастрофе 23 марта доставлены 30 марта в Минск специальным рейсом Ан-12 из Фуджейры.

Напишите отзыв о статье "Катастрофа Ил-76 в Могадишо 23 марта 2007"

Примечания

  1. [aviation-safety.net/database/record.php?id=20070323-0 Criminal Occurrence description. Aviation Safety Network.]
  2. 1 2 [news.tut.by/society/85009.html TUT.BY | НОВОСТИ — Тела белорусских летчиков экипажа сбитого в Сомали Ил-76 будут доставлены на родину в ближайшие дни — Общество — 25.03.2007, 17:14]
  3. [news.tut.by/society/86411.html TUT.BY | НОВОСТИ — Опасная командировка — Общество — 19.04.2007, 08:41]

Ссылки

  • [byavia.net/78849 Страница Памяти]

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ил-76 в Могадишо 23 марта 2007

– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.